Федина Пасха (сборник)

Почуяв свободу, быстро-быстро покатились по щекам маленькие слезинки и как-то теперь уж захотелось ему глубоко и свободно вздохнуть, улыбнуться и… Бабушка обняла его.

– Ну вот и молодец. Вот и хорошо. Только уж без стрельбы-то. – Феде показалось, что он сделал сейчас какое-то очень главное дело. Но он сам уж, не зная почему, сказал:

– Ну давай читать с тобой следующую главу. Надо нам все это знать. Надо.

Бабушкин урок

Хорошо помогал бабушке на кухне Федя. Наливал воды в кастрюлю, мыл тарелки и даже пробовал чистить картошку. Под конец сам не выдержал:

– Бабушка, я молодец? Смотри, сколько тебе помог! Бабушка довольно улыбнулась:

– Сегодня ты мне очень помог, Феденька. Спасибо тебе.

– А так бы тебе трудновато пришлось без меня, – удовлетворенно заметил Федя, – если бы не я. Бабушка внимательно посмотрела на внука:

– Наверное, Феденька. Но я бы и сама справилась, только времени на это ушло больше.

– Ну, все-таки ты мною довольна? – домогался Федя и повторил. – Молодец я сегодня?

– Знаешь, внучек, мы сегодня оба довольны. И тебе приятно, что помог мне, и я довольна. Только излишне хвалить себя. Надо быть как бы скромнее – не трубить о себе, а оставаться скромным. Сделал доброе дело – и слава Богу. А если привыкнешь, что тебя часто хвалят, начнешь сердиться, плакать, а где и руки в ход пускать. Приучишь себя к скромности – и тебе легче будет и людям приятно.

– Бабушка, – спросил Федя – а ты никогда-никогда не хвалилась?

– Всяко бывало, внучек. Конечно, тоже хватало. Господь-то все видит. И наказывал не раз. Бабушка задумалась.

– А расскажи, пожалуйста, как Господь тебя наказал за грех?

Бабушка посмотрела на часы:

– Ладно время еще есть. Где бы мне тут присесть? – оглянулась она. Федя, убрав тряпку, подставил ей табуретку.

– Садись, бабушка, рассказывай скорей.

– Ну, слушай. Только давно это было, а почему-то запомнилось. Мне тогда еще лет десять было. Жили мы очень бедно. Жили без отца, нас было четверо. Но была у нас козочка и она нас очень спасала. И все бы ничего. Вот с одеждой было туговато. Босиком бегали чуть ли не до заморозков. Помню очень долго я упрашивала маму купить мне платье. Хоть какое-нибудь. На барахолке. Раньше это у нас считалось как ярмарка. В определенный день съезжались люди в одно место и продавали, кто что хотел. Долго уговаривала маму. Наконец, поехали мы туда. Помню летом, давка там была… Все продают, кричат. А каких платьев там только не было… Я все хваталась то за одно, то за другое и устало, умоляюще просила:

– Давай это, мама, давай это.

Платье было очень красивое. Белое, из штапеля, с раскиданными на нем васильками, ромашками – круглый воротничок, рукавчики фонариком на резиночке – все тогда носили. Кушачок. Уж так оно мне понравилось! Куда и усталость девалась? Мама, глядя на меня, тоже рада. Приехали мы домой, мама делами занялась, да и мне надо помогать, а я платьем своим любуюсь. Как оно мне шло! Кручусь перед зеркалом и так, и этак – никак от себя не оторваться. А потом кружусь по комнате, представляя себя Золушкой. Какая была и какая стала!

Мама уже поругивала меня – поздно приехали, а коза не загнана. Но никак с платьем не расстаться. Решила в новом пойти, ведь не испачкаю его, да и на улице посмотрят, какое у меня платье. Пошла. А надо было переходить канаву, которая тянулась из кузницы, где ремонтировали тогда трактора, комбайны… все масла и грязь сливали в эту канаву, а чтоб никто не упал в нее, в конце ее сделали мостик. Но мы никогда не доходили до конца канавы – всегда перепрыгивали через нее. Сейчас вот думаю, зачем так далеко мостик был – перекинули бы две доски и готово.

– Бабушка, – нетерпеливо перебил внук, – а дальше-то что было?

Ну вот значит, перепрыгнула я тогда, как обычно, канаву. Вынула колышек, обмотала его веревкой, чтоб покороче был, и обратным путем к канаве. Коза – прыг через нее и меня потянула рывком – веревка-то короткая была. А я не успела. И в эту канаву. Поднимаюсь… Течет с моего платья зловещая зеленая жижа. Только клочок белый от платья…

– И попало тебе, – пожалел бабушку Федя.

– Этого почему-то не помню. Наверное. Бабушка задумчиво вздохнула. Видишь, как иногда Господь нас воспитывает. И правильно – не хвались. И слава Богу за все.

Тяжкий грех

– Бабушка, – как-то спросил Федя, – ты мне когда-то обещала рассказать про твой самый главный грех.

Бабушка сидела в своем любимом стареньком кресле, довязывая внуку второй носок. Спицы как будто играли быстрым блеском в ее руках.

– Разве я тебе такое обещала? – она поглядела на него удивленно.

– Конечно. Я запомнил и все ждал, когда ты расскажешь.

Бабушка на время отложила вязание. Внимательно посмотрела на внука.

– Только вот я не знаю, можно ли тебе рассказывать такое. Тебе подрасти еще надо.

– Расскажи, пожалуйста, – умоляюще глядел на нее Федя. – Это же ведь не совсем страшно? Должен же и я, наверное, когда-то узнать грехи большие?

Бабушка внимательно смотрела на внука, мучимая вопросом – стоит или нет.

– Это считается большим грехом, Феденька, что когда-то сотворила я.