Фехтовальщица (СИ)

— Я все равно обязан сходить на эту квартиру. Парижский палач не зря ест свой хлеб. Если кто-то из арестованных заговорит, ее имя всплывет, и дом обыщут. Жозефина вряд ли взяла себе на память письма какого-то глупого мальчишки. Я должен сделать это раньше, иначе Валентина примажут к этому заговору в один миг.

— Тогда… тогда помогите и мне, Кристоф.

— Вам?

— Да, хотя бы в память о нашей…

— Ах, ваша светлость, перестаньте! Говорите, что вам нужно?

— Несколько неосторожных слов, сказанных мной о стремлении помочь Ла-Рошели, заставили Жозефину думать, что де Монж может рассчитывать на меня. Я знаю, что эта женщина вела дневник. Она угрожала мне, что подкинет дневник королю, если я откажусь помочь.

— Почему вы сразу не сообщили о намерениях де Лиль его величеству?

— Я не приняла их всерьез.

— Лукавите, ваша светлость.

— Кристоф…

— Ладно, я поищу дневник, но если найду, то уничтожу его.

— Я бы не стала этого делать, Кристоф. Там ведь, наверняка, есть имена и других пособников. Этот дневник может стать нашим щитом.

— Или орудием. Учтите, что мое терпение не беспредельно. То, что я молчу о ваших встречах с протестантскими пасторами…

— Я знаю, Кристоф.

— Ладно, это дело вашей совести. Теперь о девушке, что находится у вас в доме.

— Вы о Жанне? Да, я составила ей некоторую протекцию, а потом приютила на время. Вчера в Булонже она была ранена.

— Вот как?

— Это несколько пикантная история. Наш маркиз де Шале опять изволил повеселиться и попугал ее дагой.

— И она испугалась? Что-то я не заметил в ее лице черт бедной овечки.

— Да, госпожа де Бежар далеко не овечка, сударь. Это ведь она отхватила на днях пол уха графу де Жуа!

— Что? — Кристоф неожиданно рассмеялся. — Де Жуа? Это славно! Я сам давно хотел проучить этого дворцового наглеца. Но ведь теперь ее тоже должны арестовать.

— Должны, но вместо этого его величество настойчиво сватает ее за Люсьена де Бона и спроваживает в Англию служить принцессе Генриетте.

— Зачем?

— Я думаю для того, чтобы удалить ее из поля зрения своего фаворита. Ведь если дело кончится одним наказанием, девушка останется в Париже смущать своим присутствием душевное спокойствие маркиза де Шале.

— Разве душевное спокойствие маркиза де Шале можно чем-то смутить?

— Кажется, у госпожи де Бежар это немного получилось.

— Я смотрю, вы тоже с удовольствием ей протежируете.

— Мы землячки и когда-то были одной веры. Я хочу, чтобы она стала мне другом.

— Другом? Опять хитрите. Вы хотите, чтобы она возила ваши секретные письма Рогану? Вашего прошлого гонца ведь убили, кажется.

— Вы тоже верите этим грязным статейкам, Кристоф?

— У меня самого есть голова на плечах. Давайте лучше к делу. Эта девушка не помешает нам?

— Каким образом? Вы можете выйти в любое время и ни перед кем не отчитываясь.

— Хорошо. Теперь мне нужно узнать о брате. Перед уходом я попросил одного своего приятеля перевезти Валентина на другую квартиру.

— Я пошлю слугу.

— Я бы не вмешивал в это дело слуг.

— Но мне тоже опасно появляться в обществе человека, связанного с Жозефиной. Вы ведь понимаете, Кристоф?

— Понимаю, я поеду сам.

— Кристоф, вам надо отлежаться, чтобы рана хоть немного зарубцевалась.

— Верните мне одежду и велите приготовить лошадь.

— Я не дам вам одежду и лошадь!

— Тогда я пойду голый и пешком!

— Погодите, успокойтесь! Давайте пошлем узнать о Валентине госпожу де Бежар. Она все равно знает о его ранении.

— Откуда?

— Я была вынуждена сказать, когда она заметила мое волнение.

— Вы думаете, этой девушке можно довериться?

— Затрудняюсь ответить. Это, так сказать, «Anima vilis» — змея в траве, но она сейчас сама в сложном положении.

Женька спрыгнула вниз, осторожно опустила лестницу на траву и быстро оттащила ее за угол. Потом она обогнула дом и прошла на террасу. Там ее нашла Мари-Анн и позвала к герцогине.

— Ну, что вы решили, Жанна? — спросила де Шальон.

— Вы про три дороги?

— Да.

— Я решила выбрать «незаконное положение с неопределенными последствиями»?

— Что ж, я так и думала. В таком случае съезжайте из гостиницы и перебирайтесь ко мне.

— К вам?

— Я дам вам денег на оплату долгов, чтобы скандалы не помешали вашему переезду, и прикрою первое время, но взамен попрошу выполнить одно важное поручение.

— Какое?

— О нем вам расскажет господин де Белар. Поднимитесь к нему. Дело таково, что не терпит отлагательств.

Женька направилась наверх. Несмотря на холодное обращение с ней, она продолжала испытывать по отношению к мушкетеру с лицом Иисуса легкий трепет. Этот же трепет одновременно и раздражал ее, — он звал к поклонению, а она, как натура сильная и независимая, кланяться никому не хотела.

— Мне нужна ваша помощь, сударыня, — наконец вполне по-человечески обратился к девушке де Белар.

— Да, говорите.

— Я дам вам записку для моего приятеля. Мы вместе служим у де Монтале. Узнайте у него о моем брате Валентине. Он был ранен прошлым вечером.

— Как зовут вашего приятеля?

— Люис де Ларме. Вы видели его вчера в Булонже.

— А, который с лисьими глазами?