Феникс. Возродиться из пепла

Я знаю, что нельзя подначивать, но смена его настроения так и подталкивает к дерзким выпадам. 

— Даже не станешь торговаться? «Когда ты получишь крылья демона» или «Сначала покажи лучший результат на экзамене».

От моих поддразниваний уголки его губ едва заметно приподнимаются.

— Не нарывайся, Райли.

За этот беззлобный тон я готова умереть. Если бы не толпа свидетелей, я бы давно обняла Люцифера. Чертов запрет Близости! Ни прижаться, ни поцеловать, ни сказать о том, что может показаться недозволенным.

Провокация — не альтернатива нежности, но это все, что я могу сделать без опаски.

— У меня есть имя.

Он снова сдерживает улыбку:

— Я помню, необращенная.

— А кажется, что забыл.

Не меняясь в лице, Люцифер скрещивает руки на груди и наклоняется ко мне:

— Доиграешься, Э-ве-лин.

Три слога учащают сердечный ритм. Вожделение — привычный грех, когда Люцифер рядом. Я стискиваю кулаки, чтобы не потянуться его к руке. За этим неизменно последует большее. А нам нельзя. Нельзя!

Господи, как же я хочу до него дотронуться!

От переполняющего желания я готова закричать. Пальцы дрожат, дыхание сбивается. Я не вижу и не слышу ничего вокруг. В сочетании с невозможностью прикоснуться близость невыносима. Почти болезненна.

Почувствовав мое волнение, Люцифер ухмыляется и шепчет:

— Вечером не закрывай окно.

И уходит также медленно, как и появился, оставляя меня изнывать от предвкушения.

— Поверить не могу, что все пропустила, — разочарованно тянет Айри и плюхается на траву у золоченых ворот. Она не покидала лазарет, пока Данталиону не стало лучше, и не видела казнь. — Только ленивый необращенный не рассказал, как эффектно Визария лишили головы.

— У тебя было занятие поважнее, — подмигивает Лэм, не переставая бинтовать руку ангелу из охраны.

Я подаю ей ткань для перевязи, Тео промывает раны. До лекарей дошли не все, и мы помогаем тем, кому нельзя оставить пост.

— Интересно, кого назначат директором? — Айри присоединяется к нам, открывает склянку с мазью и обрабатывает порез на лбу у второго стража.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — В небесном Граде много архангелов, — Теонис равнодушно пожимает плечами и смачивает губку в миске с водой. — Кого-нибудь да пришлют.

— Говорят, что теперь это будет кто-то из архидемонов или темных престолов, — заговорщицким шепотом сообщает Айри. — Раз уж под руководством Визария все полетело бесам под хвост.

Мы с Лэм насмешливо переглядываемся — даже на пустеющем поле боя Айри не откажется от свежих сплетен.

— Асмодей — идеальный директор, — с жаром продолжает она. — Вот только вряд ли согласится наставлять юнцов. А если выберут Вельзевула, обоз с продуктами придется отправлять из небесного Града в два раза чаще. И наверняка проведут бал. Видели бы вы платье, которое я надену на церемонию назначения! Тончайший нежный шелк и порочное кружево.

Айри мечтательно жмурится, а я ловлю себя на мысли, что мне не хватало этой пустой болтовни. О нарядах, танцах, посиделках в «Чертоге» — любых глупостях, не связанных с войной или таинственными проклятиями. Хватит загадок и недомолвок, сейчас я хочу просто жить. Не гоняться за призраками прошлого, не копаться в себе, а жить и наслаждаться каждым моментом.

— Ты в порядке? — заботливо интересуется Теонис, почувствовав мое настроение.

— Да, — искренне улыбаюсь я. — Теперь да.

Не лгу и не преувеличиваю, потому что действительно чувствую перемены. И больше не боюсь будущего. Он это понимает и ободряюще добавляет:

— Ты очень сильная, Иви. Я понял это еще до того, как ты вызвала адское пламя.

— Теонис, — окликает его знакомый голос.