Феноменология зла и метафизика свободы

Важнейшим позитивным фактором является человеческий потенциал современной России. Высокий образовательный уровень, элитный уровень профессионализма в ряде сфер. Именно это не позволяет сравнивать Россию с третьим миром, развивающимися странами. Речь идет не об «интеллигенции» («образованщине» и «образованцах»), а о массе образованных людей, горящих желанием самореализации. Опыт 1991 и 1993 годов показывает, что в наши дни уже, наверное, невозможен бунт «бессмысленный и беспощадный» типа пугачевщины или 1918 года. Народ убедительно и веско продемонстрировал горькую и мудрую сдержанность и стойкость, показав, что он мудрее и зрелее своих властителей.

Очевидно, сыграли свою роль и всеобщее среднее образование, и просвещающая роль средств массовой информации. Люди, по крайней мере – умом, понимают опасность стихии митинга и погрома. Особенно важен вклад СМИ, включая социальные сети, Интернет, когда любой самозванец вынужден отдавать себе отчет в том, что все тайное станет явным не только через полстолетия, а завтра, возможно, даже еще накануне, с упреждением. Играет свою роль и открытость современного российского общества, расширение международных и личных контактов, расширение общего горизонта информированности.

Медленно, со скрипом, но возникает правовая культура. Медленно, но вызревает сознание, что есть и должна быть высшая власть закона, перед которой должны уступать амбиции и целесообразность политиков любого уровня.

Худо-бедно, с извращениями, злоупотреблениями, но делает свое дело приватизация, формирующая не пресловутое «чувство хозяина», а реальные собственность и собственников. Будущее России существеннейшим образом зависит от того, как будет поделена общенародная собственность. Либо будет создан настоящий middle-class

(инженеры, предприниматели, ученые, профессура, врачи, учителя, чиновники) – подлинный гарант социальной стабильности. Либо диктатура немногих обеспечит сохранность несправедливо захваченной собственности. Либо – перспектива очередного «черного передела», «грабижек» и всеобщее «кормление», то есть очередная национальная катастрофа.

Несомненно позитивное значение имеют все больший перенос акцентов в экономической, политической и социально-культурной жизни на региональный уровень, формирование баланса региональных и корпоративных интересов, неизбежно отливающегося в политические и правовые формы.

На личностном уровне расширяется поле автономного, независимого от государства существования. Для этого уже не надо бежать на край земли. Обессиленное самим собой государство явочным порядком ставит граждан в ситуацию свободы: от элементарного «самовыживания» до конструктивной социальной деятельности.

И наконец, главная необратимость, главная надежда – это то, что в новых условиях вошли в жизнь фактически уже два поколения – не зашоренных и не оболваненных, немного циничных, но зато рассчитывающих исключительно на свои силы. Практически все жизненные проблемы – от политических до половых – носят поколенческий характер. И в этом случае время работает на будущее России.

Главная задача российского духовного опыта в наши дни – выйти из невменяемости, вырваться из мифологической связи народа и власти, почвы и беспочвенности к собственной морали и нравственности, осознать единство проблем истины и свободы, того, что воля сама по себе – только инстинкт свободы; что единственное добро – свободная, то есть – ответственная, воля; что свобода и добро – синонимы, что бытие коренится в сердце души и что в глубинах бытия нет зла.

Как писал Г. Померанц, – «Возрождение России означает возрождение открытости, всемирной отзывчивости… Русскому не приходится бороться за внешнюю независимость. Его гнетет собственное имперское государство. И освобождение народов от имперского гнета неотделимо от освобождения личности в России. Малым народам нужна внешняя национальная консолидация, России – вселенский дух и свобода личности… За это – традиции духовного взлета прошлого века. Против – зигзаг в сторону староверческой замкнутости. Стремление выращивать в себе специфически русское кажется мне смешным. Я лучшего мнения о жизненности русского духа, чем наши почвенники. Если мы вернем себе “всемирную отзывчивость”; если освободится и расширится творческая личность; если мы будем прислушиваться к вечности, не затыкая уши от шума времени, думать о вечном и писать об этом по-русски живым современным языком – сама собой расправится русская культура и одновременно вступит во владение своим прошлым и своими мировыми связями. Только такая культура сможет играть роль посредника между малыми народами Евразии и всем миром – и сохранить в Евразии присутствие русского языка».

А что же с имперской идеей? Ведь в ней был позитив: величие внеэтнического государства, ответственность, долг и самопожертвование перед ним, особенно у служилых сословий. За эту идею слишком много заплачено сил, чтобы легко с нею расстаться.