Флейта для чемпиона

Елене Гуляевой снилось, что будто бы она не она, а всё та же богиня Победы — Ника Самофракийская. И будто бы перед ней и перед всем олимпийским кворумом и форумом стоит Ларионов, совершивший несметное количество спортивных проступков, но с лавровым венком на голове, и что будто бы она срывает с головы Ларионова этот самый венок и говорит: «Таких, как ты, в Древней Греции изгоняли из города!» При этом она стоит в хитоне уже, как Афина, рождённая, по преданию, из головы Зевса, и снова говорит Ларионову: «Вон!» — и показывает рукой направление своим указующим перстом. Потом в этом же сне два стража в милицейских фуражках, тоже в хитонах и сандалиях на босу ногу будто бы повели Ларионова куда-то в одежде, похожей не то на тунику, не то на купальный халат. Повели, повели и привели его в дом с колоннами, на котором висела вывеска «ЖЭК». Древнегреческий управдом в кепочке из льна и набедренной повязке достал домовую книгу и вычеркнул из неё Ларионова. Потом Ларионова во сне снова повели по улице в венке уже из чертополоха… Все расступались перед ним, а он всё брёл и брёл к городским воротам, которые были закрыты на засов. Греческие ремесленники, в тогах и подпоясанные ремнями с пряжкой ПТУ, пробили в стене узенький лаз. Ларионов ввинтился в этот лаз… Затем у стены вдруг появились Гусь, Стеллка и тот самый парень по кличке «Босс». Они стали отталкивать друг друга, протискиваясь вслед за Ларионовым, выкрикивая наперебой: «Я за Ларионовым готов хоть на край света!..» «Странно, — подумала Елена, взлетая в воздух, взмахнув руками, — это же я готова за Ларионовым хоть на край света, а они-то здесь при чём?..» К этому времени вся компания во главе с Ларионовым была уже по ту сторону городской стены. Перед ними лежала тёмная степь… Ларионов оглянулся и посмотрел на Лену. Ремесленники заложили за ним в дыре последнюю щель. Ларионов громко крикнул Гуляевой Елене, стоявшей к этому времени на городской стене с ларионовским лавровым венком в руках: «А что будет с моим лавровым венком?» — «А мы его в суп!..» — крикнула Елена на всю греческую степь звонко и пронзительно… И проснулась…

Все участники олимпийских игр толпились во дворе. У каждого в руках была пачка листов, отпечатанных на машинке. Это история «звёздной болезни», которую скрупулёзно вели Фокина и Гуляева.

Никто, кроме судей, не знал подоплёку всего, и поэтому такое внезапное разоблачение вызвало предельное возмущение.

Все кричали, перебивая друг друга:

— Судить его! Дисквалифицировать на все игры! Дисквалифицировать на всю жизнь. Мы все будем его судьями! Пусть эта скамья будет скамьёй подсудимого Ларионова!

Кто-то устанавливал посреди двора скамью, кто-то тащил стол, кто-то срывал полотнище со словами «Дадим Родине чемпиона мира по прыжкам в высоту!», кто-то застилал стол…

И в этой суматохе никто не заметил, что во дворе появились и спрятались за беседкой Ларионов и Гусь.

— Мемориальную доску получит: «Здесь прыгал и допрыгался Вениамин Ларионов!» — кричал Тарас.

— Я отказываюсь участвовать в играх, — сказал Вадим, — если в них принимают участие такие личности, как Вениамин Ларионов! Мало того, что он сам бог знает что натворил, он и на других действовал аморально!

— Это на кого, например? — спросила Татьяна.

— Например, на Гуся. Мало того, что Ларионов сам попал в дурную компанию Гуся и Босса, так ещё научил Гуся технике бега и прыжка, чтобы Гусь получше убегал от милиции.

— Да бог с ним, с Гусем, — вяло сказала Елена, — важно то, что он бросил наши олимпийские игры по марафон-прыжкам имени его самого… и… предал их. И вместе с ними предал всех нас. Вот тут наша судейская коллегия составила обвинительное заключение…

Надежда уточнила:

— Вернее, заключительные обвинения Вениамину Ларионову! — И потрясла бумагами в воздухе: — Вот они, дела будущего чемпиона мира!

— Мы думали и ожидали, — продолжала Елена, — что Ларионов немно-о-о-го зазнается, а он такого натворил… у вас у всех целый список, что натворил наш эталоныч, наш атлет…

Надежда подхватила:

— …аскет-оглы-сызмала-рекорд-бей! Мы здесь отдаём все свои силы честной спортивной борьбе, а он там…

Вениамин спокойно вышел из-за беседки:

— Почему там?.. Я здесь.

Все притихли.

Гиви навёл кинокамеру на Ларионова:

— Крупным планом: «Возвращение блудного сына»!

— Прощения не будет!.. — сказала Елена.

Вениамин всё так же спокойно подошёл к спортивной скамейке и начал переодеваться:

— Я уходил, потому что бывают дела важнее прыжков в высоту. Я…

Его прервал ураган голосов:

— И он ещё собирается прыгать! Не позорь спортивную форму! Судить его!

Вениамин поднял руку:

— Или мне послышалось, или вы и вправду собираетесь меня судить?

— Судить! Судить! И Гуся судить! — зашумели олимпийцы.

— И Стеллку на скамью!.. — добавила Вита. — Это она затянула нашего Ларионова в свою компанию.

Вперёд выступила Степанида:

— Я с удовольствием сяду на любую скамью рядом с Ларионовым. И села с ним рядом на скамейку.

— Парочка! Гусь да гагарочка! — сказала Светлана.

— А ты Стеллка или Степанида? — подозрительно спросила Вита.

— Я… это я!.. Судите! — заявила Степанида.