Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

15 мая, то есть через два месяца, после трёх гонок в Азии и долгих перелётов по всему свету Экклстоун собрал команды всё в том же «Хилтоне» поблизости от аэропорта Хитроу. Он побаивался за Мосли. Десять дней назад тот при трагических обстоятельствах потерял сына и теперь не находил себе места. Тем не менее «брат Мосли», как дружески звал приятеля Экклстоун, по-прежнему рвался в бой. «Я буду драться до победного конца», — сказал он другу и всей своей мощью обрушился на «врагов». Никому не позволено диктовать свою волю президенту ФИА. Его первой целью был Бриаторе.

— Ты пытаешься прибрать к рукам «Формулу-1», — заявил Мосли, жалея, что Экклстоун сделал итальянца одним из богатейших людей в мире «королевских автогонок», а тот отплатил ему изменой.

— Не надо грубостей, — отозвался Бриаторе.

— Ты совершаешь большую ошибку, — свирепо продолжал Мосли.

Напряжение нарастало. Хауэтт предложил всем командам уйти. Мосли чуть не расхохотался в ответ. Шеф «Тойоты» в его глазах был кем-то вроде мелкого профсоюзного босса, который подзуживает Бриаторе вступить в драку.

— Ты не понимаешь всех нюансов «Формулы-1», — сказал Мосли Хауэтту.

Его атаку прервали новости из Парижа. Монтеземоло развязал во Франции судебную компанию против ФИА. «Мы не сдадимся», — настаивал Мосли. Глава «Феррари» остался ни с чем.

Через четыре дня команды прибыли в Монако, где 24 мая должна была состояться гонка.

— Не желаю больше встречаться с Мосли, — заявил Хауэтт.

— Да, сплошные беседы за чашкой чая, — поддержал его Бриаторе.

Представители команд договорились собраться на его яхте в пятницу, 22 мая.

Всеобщая неприязнь к Мосли всё росла. Совершенно неожиданно гонку за гонкой выигрывала новая команда Росса Брауна, возникшая на обломках «Хонды». Чтобы увеличить прижимную силу, бывший конструктор «Феррари» установил на болиде Дженсона Баттона двойной задний диффузор. Браун совершенно незаметно для всех сумел очень удачно интерпретировать правила.

«Мы думали, это запрещено, — возмущался Бриаторе, — но у Мосли вечно ничего не поймёшь. У него слишком много власти».

Разделял его негодование и Деннис. Политика Мосли помогать маленьким командам побеждать богатые играла на руку «Брауну», а не «Макларену». Даже Монтеземоло прибыл в Монако на встречу. Несмотря на сделку с Экклстоуном, он заявил, что ФОТА выступает против последних поправок, внесённых Мосли в технический регламент.

Восставших вёл за собой Бриаторе. Команды, утверждал он, заработают больше, если выйдут из «Формулы-1». Все согласились на следующий день, 22 мая, вместе выступить против Мосли в автоклубе Монако.

Экклстоун оказался в сложном положении. Он жил на яхте Бриаторе, который просил поддержать его в борьбе с Мосли.

— Я твой друг, — утверждал итальянец. — Я никогда ничего не сделаю тебе во вред. Переходи на нашу сторону и помоги избавиться от Макса.

У Экклстоуна было достаточно оснований сомневаться в верности Бриаторе. Он слышал, что тот навещал Маккензи в Сен-Тропе и предлагал свою кандидатуру на место Экклстоуна. После этого он сам поговорил с Маккензи:

— Поверь мне, что хорошо для Флавио, будет плохо для тебя и для команд.

Как вор, перешедший на сторону закона, хорошо знает все уловки, так и Экклстоун был уверен, что Бриаторе не перехитрит его, пока он жив. А дальше уж будь что будет.

— Флавио у меня под контролем. С ним проблем не будет, — заверил он Маккензи.

— И что ты намерен с ним делать? — спросил тот.

— Ничего. Он как школьница, которая стукнула Майка Тайсона. Бить в ответ бессмысленно. — Потом Экклстоун добавил: — Всегда самое главное — правильно выбрать время. — Он слово играл с командами в покер по очень большим ставкам. — Пусть угадают наши карты и делают свой ход.

Он был уверен: у Бриаторе не хватит духа осуществить свою угрозу. Позднее он говорил: «Все думают, что у меня отличная работа. Так и есть. Просто им её не видать. Если умеешь быстро выхватывать пистолет, всегда найдётся кто-то, кто уверен, что он — быстрее».

Совсем иного рода была угроза со стороны Монтеземоло. Экклстоун не знал, блефует ли итальянец. Тот ринулся в битву, точно разъярённый носорог, однако, по расчётам Экклстоуна, впереди его ждала каменная стена. Он понимал, что раскол уничтожит хрупкую экономику «Формулы-1». ФОТА недоставало надёжности.

— Я работаю на «Си-ви-си», — объяснял итальянцу Экклстоун, — и если вы отколетесь, то деньги за трансляции просто исчезнут. Ни автодромы, ни телекомпании больше не заплатят ни пенса.

Шоу стоимостью миллиард долларов вдруг стало бы совершенно бесплатным. Монтеземоло расхохотался. У многих уже возникали кое-какие сомнения в непогрешимости Экклстоуна.