Формула моей любви

К теме Анжели Карно не возвращались – на минуточку, тут дама не меньшей значимости имеется, и нечего высказывать лишнее почтение иным женщинам, пусть и весьма выдающимся.

Вот и занялись конкретной биографией и увлеклись, прервавшись лишь на обед, и, не выпадая из настроя, достаточно быстро с ним покончили почти в полном молчании и вернулись к работе. Сегодня продуктивно получилось.

Клавдия возвращалась поздно и ни про какую мадам Карно уже и не вспоминала. Вообще-то в силу характера и постоянной необходимости в течение долгих лет держать свои чувства, свое истинное отношение к Марку в рамках принятого и навязанного им общения и принимать ситуацию с мудрым смирением такой, какая уж сложилась, у Клавдии давно выработалась спокойная житейская рассудительность.

Ну да, произошло вот такое неординарное событие, и Клавдия не по своей воле, как бабушка это называет, «попала в историю». И что?

Бумаг этих у нее нет, и мадам эта французская, понимает, что нет. Вот пусть и ищут себе в другом месте, это ж не ее проблема и не она что-то там такое в жизни своей натворила гадкое, порочное до обморока, что не приведи господи станет известным, и тогда всё – разоблачение века, полетят клочки по закоулочкам и пропадать теперь безвозвратно. Вот пусть сама мадам со своими грехами и разбирается. А Клавдия? Ну страшновато, конечно, не без этого, и неприятно ужасно попасть в сферу чьих-то интересов, и люди эти могут что угодно сотворить, добиваясь своей цели, и что теперь? Бояться-бояться-бояться?

А если эта история начнет развиваться в совсем уж дряном для Клавдии направлении, она вон Василию позвонит, куратору бывшему, не постесняется попросить у него помощи и защиты, да и генералу и своему руководству – всему миру позвонит, постучит, в колокола позвякает и прокричит, если понадобится.

А сейчас-то чего дребезжать?

Ее вот волнует гораздо более трудная проблема – с того момента, когда она вчера объявила Марку, что ждет ребенка, тот пропал. При том, что обычно они хоть раз в день, да перезванивались или в крайнем случае обменивались СМСками. А тут ни звонка, ни сообщения. То есть он, может быть, и объявился бы, если бы Клавдия сама позвонила или сообщение послала. Но она не станет этого делать. Не станет, и всё. И вот это куда как важнее любой мадам Карно со всеми ее трагедиями, пропажами и великолепием.

Как понимать эту тишину? Всё, мы больше не дружим и не общаемся? Профессор в шоке по горло и тяжело переносит крутые жизненные перемены?

Измученная прошлой полубессонной ночью, бесконечным потоком воспоминаний прошедшим, как сериал без рекламных пауз, и пережитым испугом от встречи с француженкой, и многочасовой работой с Карелиной, Клавдия, добравшись до кровати, рухнула на нее и мгновенно заснула глубоким, исцеляющим сном.

И проснулась от телефонного звонка.

Подскочила, не соображая, кто я, где я и что это тут тренькает безостановочно и назойливо. Пару минут возвращалась к реальности из тягучего тревожного сновидения, схватила телефон, успев отметить про себя – не Марк.

– Клавдия, – услышала она голос Эльвиры Станиславовны, – приезжайте сегодня пораньше, к часу пополудни, у меня настроение со вчерашнего дня все еще рабочее, надо им пользоваться.

– Приеду, непременно воспользуемся, – пообещала Клавдия.

И посмотрела на время на экране смартфона – ого! Десять утра. Вот это она поспала, во сколько же она вчера отключилась? Где-то вполдесятого.

Нормально так.

Нынче Эльвира Станиславовна на других людей и чьи-то посторонние интересы не отвлекалась – всё в рабочем режиме. Выпили чаю, и Клавдия начала записывать за Карелиной, прервались на обед; как и вчера, в молчании быстро поели. После обеда несколько часов подряд плотно работали, снова попили чаю с разными изысками в Люсином исполнении, еще с часок поработали, но уже поспокойней, без спешки, в расслабленном темпе.

– На сегодня хватит, – распорядилась явно уставшая Эльвира Станиславовна. – Завтра суббота, не приезжайте, у меня гости, да и отдохнуть хочу от этих чертовых воспоминаний. В понедельник тоже не приезжайте. – И строго напутствовала: – Вам есть чем заняться, проверить все, что я вам тут наговорила за два дня. – И не удержавшись, проворчала: – Хотя я уж сто раз говорила, что присочинять и врать не собираюсь и не имею никакого желания.

– Да ладно, – примирительно успокоила ее Клавдия, пока та не раззадорила себя претензиями и окончательно не изворчалась. – Так же интересней – с настоящими справками, подтверждающими ваш рассказ, которые мы вставим в книгу.

– Идите уже, «интересней», – саркастически повторила за ней Карелина, отмахнувшись.

И только в этот момент стало очевидным, насколько сильно устала и даже измучилась пожилая дама. Да, нелегко даются мемуары, особенно если стараешься быть правдивым и не обелять себя, не приукрашивать и не героизировать свою роль в событиях. М-м-да.