Фото битвы при Марафоне

-- Вы не понимаете одного: в наше время почти ничего не сохранилось. От прошлого уцелело очень немногое. Прошлое не вечно -- ни в материальном, ни в интеллектуальном смысле. Интеллектуальное прошлое подвергается деформации и искажениям, а материальное, воплощенное в предметах и архивах, подвергается постепенному уничтожению и распаду или просто теряется. И если под словом "сюда" вы подразумеваете данное место и время, то здесь мы почти ничего не делаем. Если воспользоваться вашей терминологией, то Вигвам -- рекреационная зона, место отдыха и развлечений.

-- Но чем же тогда объяснить, что вы потратили столько лет на ее поиски? Столько поисков без особой надежды на успех?

-- Тут речь шла о более серьезных вещах. Находка капсулы инопланетян, это... у вас есть соответствующее выражение... Ах, да: находка капсулы -- это суперприз. Мы всегда были наготове, в своих исследованиях всегда чутко ловили любой намек, который указал бы, что она существует или существовала в прошлом. Но мы не все время...

-- Вы упомянули об исследованиях. И какого же черта вы исследуете?

-- Историю человечества, что же еще? Я полагал, вы и сами об этом догадались.

-- Да где уж мне, я же глуп. Я-то думал, что у вас шкафы ломятся от книг по истории, и надо лишь прочитать их.

-- Я же говорил, что от прошлого уцелело немногое. После ядерных воин огромная часть планеты откатывается назад, к варварству, а прошлое списывается в расход, и то немногое, что уцелело, отыскать становится очень трудно.

-- Значит, ядерные войны были... А мы уж надеялись, что человечество до этого не дойдет. Не скажете ли...

-- Нет. Не могу.

Мы присели на корточки и посмотрели на капсулу.

-- Значит, вам она нужна?

Он кивнул.

-- Если удастся ее извлечь в целости и сохранности, -- уточнил я.

Капсула негромко, дружелюбно тикала.

-- Держите, -- распорядился я, протягивая ему фонарь и снимая с пояса геологический молоток. Чарльз принял фонарь и осветил капсулу, а я занялся осмотром скалы, потом сообщил: -- Кажется, нам повезло. Прямо под капсулой проходит подошва пласта, начинается прослойка. Известняк -- порода курьезная. Порой ложится тонкими пластами, так что его можно расщеплять, как фанеру, а порой пласты настолько толстые, что только рубить.

Под ударами молотка нижняя прослойка легко крошилась; я перевернул молоток, чтобы воспользоваться заостренным его концом, и потюкал по шву.

-- Дайте-ка кирку.

Размахнуться было негде, но мне удалось вогнать заостренный конец кирки глубоко в скалу. Шов разошелся, кусок камня отщепился и вывалился. Капсула открылась вдоль всего нижнего края, и освободить ее аккуратными ударами по скале проблемы не составляло. На вес этот восемнадцатидюймовый цилиндр оказался тяжелее, чем можно было предположить.

Чарльз положил фонарь на землю и торопливо протянул руки.

-- Ну-ну, не торопитесь, мы еще не договорились.

-- Можете оставить себе седло.

-- Оно и так у меня, и отдавать я его не собирался.

-- Мы вам его починим, даже обменяем на новое. А заодно научим им пользоваться.

-- Не годится, мне и здесь хорошо. Здешние нравы я знаю, а если отправляешься в другие времена, то, пожалуй, беды не оберешся. А вот если есть еще фотографии вроде Марафонской... Скажем, пару сотен снимков на избранные темы.

Он в отчаянии схватился за голову.

-- Да откуда?! Мы не делаем таких снимков!

-- А Стефан делал.

-- Ну, как вам объяснить?! -- воскликнул он. -- Стефан -урод, вырожденец. Он упивался насилием и кровью, потому-то мы и держали его здесь. Он сидел тут взаперти, и к полевой работе его не допускали. А он при удобном случае потихоньку удирал и делал то, что вы называли фотографиями. У них есть название...

-- Голограммы, -- подсказал я.

-- Да, наверно. Аппарат на основе лазера. Решение включить Стефана в команду было ошибкой. Нам приходилось его прикрывать. Мы не можем ни одобрить его действия, ни сообщить о них -- тут замешана честь команды. Мы пытались поговорить с ним по душам, мы его умоляли, но все как об стенку горох. У него слово на вороту не виснет, он просто психопат. Просто чудо, как он ухитрился прикинуться нормальным и добиться включения в команду...

-- Психопаты на выдумку хитры.

-- Теперь вы поняли? -- с мольбой в голосе спросил он.

-- Смутно. Вы сторонитесь насилия, вид крови вас отпугивает. И тем не менее изучаете историю, а история -- штука кровавая и редко обходится без насилия.

Он содрогнулся:

-- Мы с этим уже столкнулись. Но несмотря на отвращение, приходится принимать в рассмотрение и это. Но нам-то это удовольствия не доставляет, а Стефан насилием наслаждается, и притом прекрасно осведомлен, что мы думаем по этому поводу. Боится, что мы уничтожим его фотографии, и прячет их. Но если мы их найдем, то непременно уничтожим.

-- Значит, вы их искали?

-- Повсюду, но нашли ни одного тайника.

-- Выходит, они где-то поблизости?

-- Весьма вероятно. Но если вы носитесь с идеей отыскать их, забудьте об этом. Вы же сами говорили, что психопаты на выдумку хитры.

-- Говорил. В таком случае сделка не состоится.

-- Вы что, хотите оставить капсулу себе?!

Я кивнул и сунул цилиндр подмышку.