Франики (СИ)

  Видно, не показало ему волшебное зеркало и услужливый демон-зеркальщик, живущим в его ручке, ни короны, ни трона, а только один горностаевый воротник, и то довольно засаленный, с проплешинами. Зато несбывшиеся планы Франк перенес на свою дочь, Абару-Еву, и решил, что свернет горы, развернет мировые интриги, дабы надела она золотой венец с алмазами изумрудами и сапфирами. Почему не на сыновей, Роха и Иосифа, Франк не объяснял. Наверное, им не хватало должных качеств, чтобы стать королями, но достаточно для того, чтобы свергнуть других королей (сыновья Франка были участниками французской революции). Позже, когда девочку пора было обучить холь чему-то, потому что справиться с ней уже не было никакой возможности, и это в 7 лет, семья Франка пережила много неприятностей, сам он оказался в тюрьме, а ближайшие соратники в дом к себе неучтивую девочку отказались. Иосифа и Роха взяли, а Абару-Еву - нет.

  Она осталась почти у стен отцовской темницы, часто его навещала, разжалобив стражу, а время тикало, нужно было освоить письмо, чтение, этикет, танцы, а так же еще неплохо бы получить знания по географии, латыни, арифметике и катехизису. С катехизисом у Франка вышло кошмарно. Он и иудаизм не очень понимал, нахватавшись всякого бреда в Салониках, в магометанстве оказался не силен, а уж в христианском вероучении....

  Далеко расходился катехизис и то, что придумал Якуб Франк. Пришлось убедить жену Хану перебраться в львовский, тайный дом, пригласив туда для дочери наставника. Иезуита, родом обнищалого шляхтича, человека розовощекого, толстого и скрытного, с совиными серыми глазами. Чему учил Абару-Еву иезуит, сказать сложно, потому что прислан он был в семью Франка с миссией слежения. Однако читать в костеле латинский молитвенник, показывать на карте города и болтать на трех языках иезуит ее научил. А еще Абара-Ева перестала сморкаться в рукава, выедать землю из-под длинных нестриженных ногтей, подкладывать гостям в карманы лягушек и пиявок. Нормальная маленькая паненка из богатой семьи, умеет поклониться, танцевать и сверкает чисто умытыми, розоватыми на свет, ушами. Платьица ей стали шить красивые, длинные, с бантами, кружевом, оборками, почти как у тех дам, что приезжали утешить ее покинутую мать, Хану. Так же у Абары-Евы появилась милая комната, обитая гобеленом с голенькими толстенькими ангелочками, с ореховым трюмо, шифоньером и высокой кроватью с пологом в виде звездного неба. От императрицы Австро-Венгрии девочка получила в подарок золотой крест с жемчугом, серебряную шкатулочку с чьими-то высохшими косточками, сладко пахнувшими. Парадоксально, но почти дикой Абаре-Еве, растущей без запретов и без надзора, удалось в весьма короткий срок превратиться во вполне цивилизованную паненку. Такую же, какой были ее польские сверстницы. По-польски, а равно и по-немецки, она говорила уверенно, но заслуги иезуита в этом скромны - ученица с детства наловчилась копировать чужое произношение, и ее память хранила десятки песен на языках, кои Абара-Ева никогда не изучала, но воспроизводила близко к оригиналу. Песни эти были разноязыкие - еврейские, цыганские, украинские, турецкие, балканские....

  Нравится мне одна песенка болгарская, заявляла девочка, если ее просили спеть, и начинала, крутясь, вертясь, изображая надменную Ганчу:

  Танцует Ганча в хороводе,

  А вокруг Ганчи да два турка

  И два змея с нею играют.

  Но не любит Ганча ни единого,

  И ни турок, и ни змеев.

  Схватили тут Ганчу два змея

  И унесли высоко в пещеру.

  Словно два те змея, властолюбивый отец и не менее властолюбивая душа Абары-Евы, закинули ее высоко, а затем безжалостно сбросили в пропасть, откуда нет возврата. Она, названная в честь демоницы Абры (Авры), отвечающей за телесный низ, за матку, за утробу (и за сумасшествие, между прочим, тоже), рано проявила свою восточную, чувственную натуру.

  Напомним, что ее мать вышла замуж всего в 14 лет, а ее отец участвовал в оргиях секты "денме" в столь юном возрасте, что описать эти бурные ночи в Салониках автор не смеет, боясь попасть под стать о детском порно.

  Не забывайте: мало того, что Абара-Ева родилась наделенной диким темпераментом, еще воспитываясь в городе, где число борделей всегда превышало число храмов, а в храмах ночами не стеснялись, подкупив ксендза, совокупляться на скамейках, и на кладбищах среди могил. Даже днем, завернув в подворотню, можно увидеть такое, что и словам не опишешь, а на фасадах восседали голые античные дамы, и балконы изящные держали атланты, на фиговые листки которым архитектор пожалел гипса.

  Львов эпохи барокко был одним из самых беспутных мест Европы. Чего только не доводилось подслушивать - из баловства, в резных деревянных исповедальнях костёла! Блуд с братьями, племянниками, пасынками, с собаками, быками и даже козлами.