Франц Иосиф. Любовь императора

В начале июня Елизавета возвращается на родину. О короле Людвиге там ни слуху ни духу. Он уединяется в своих замках, возведённых в горах, и даже министры не могут к нему попасть. Зато всё больше ходит слухов о скудости казны из-за бесконечных затрат на возведение роскошных построек и о всё более противоестественном образе жизни короля.

Известия о состоянии здоровья Рудольфа звучат всё более оптимистично. Похоже, пребывание в Лакроме пошло ему на пользу, хотя, говорят, он окончательно не излечился. Кронпринц возвращается в Вену к своим прежним занятиям. Внешне он кажется выздоровевшим, что вводит Елизавету в заблуждение: она относится к этому делу не столь серьёзно, как оно обстоит в действительности.

Одновременно приходит известие, что серьёзно болен граф Андраши, и Елизавета поручает барону Нопче написать графу, чтобы он берег своё здоровье и съездил в Карлсбад. Нопча пользуется удобным случаем, чтобы немного рассказать министру и о своей повелительнице. «У Её величества, слава богу, всё хорошо, но, к сожалению, состояние её духа не таково, каким бы я хотел его видеть. Причин для этого, правда, нет, но тем не менее нервы у неё не в порядке. Поскольку она живёт одна-одинёшенька, она разговаривает всё больше сама с собой». Трезво мыслящий, рассудительный Нопча смотрит в будущее с озабоченностью. Собственно говоря, всё идёт хорошо. Действительно, несчастья ещё не случилось, хотя кое-какие признаки его приближения уже налицо, но императрица знает об этом мало или не знает вообще. Истинное значение болезни кронпринца от неё тоже скрывают. И хотя духовное развитие Рудольфа тревожит её, она, сама жаждущая свободы и разделяющая космополитические идеи тех писателей и журналистов, которые влияют на кронпринца, не в состоянии представить себе возможные последствия воздействия таких идей на того, кому предстоит стать правителем страны.

Елизавета всё больше уходит в себя, ей, по её собственному признанию, становится даже лень говорить. Доходит до того, что она отказывается повторить сказанное, даже если император не понял её. В таких случаях обычно выручает Валерия. Как-то раз Франц Иосиф, смеясь, замечает Елизавете:

   — Это просто счастье, что у нас есть такой рупор.

Удовлетворённо улыбаясь, он некоторое время смотрит перед собой, а потом с грустью добавляет:

   — А что будем делать, когда у нас больше не будет нашего рупора?

Несмотря на перемену душевного состояния жены, Франц Иосиф по-прежнему любит её и хранит ей верность. Именно он велел построить для неё виллу в Тиргартене. Её всегда приписывали страсти императрицы, и так уже владеющей достаточным количеством замков, к роскоши, но эта вилла соответствует запросам обоих супругов. Император — страстный охотник, а Тиргартен славился изобилием дичи. Что касается императрицы, то она любит уединение и природу и поэтому ненавидит расположенный посреди города Бург, равно как и великолепный Шёнбрунн — этот «дворец веселья», где она всегда чувствовала себя очень несчастной. Вилла Лайнц строится в стиле франко-итальянского Ренессанса и отвечает вкусу того времени. Внутреннее убранство и отделка, особенно в спальне императрицы, отличаются навязчивой, излишней роскошью и великолепием, которые кажутся сегодня необъяснимыми. Художника Макарта уже нет в живых, однако он ещё успел разработать эскизы для спальни Елизаветы в присущей ему манере украшательства. Самое прекрасное помещение на вилле — гимнастический зал императрицы, выполненный в стиле Помпеи и оснащённый всевозможными спортивными снарядами. Естественно, имеются великолепные конюшни, а также две школы верховой езды — под открытым небом и крытая, потому что в начале строительства ещё никто не знал, что Елизавета решила почти полностью отказаться от этого своего увлечения.

24 мая, возвратившись с родины в Вену, Елизавета отправляется с Францем Иосифом осматривать готовую виллу. Увидев свою спальню, она покачивает головой. Валерия замечает, что спальня великолепная и современная, однако неуютная. Франц Иосиф говорит:

— Я всегда буду бояться всё испортить...

Но потом он выглядывает в окно, где на лугу возле леса видит разную дичь, и остаётся чрезвычайно довольным такой картиной. Нравится это и Елизавете, которой достаточно пройти совсем немного, чтобы оказаться в лесу. Впрочем, вилла в Лайнце так и не стала тем, на что первоначально надеялась императорская чета — небольшим скромным, но удобным жилищем, в котором можно провести свои преклонные годы, — и вилла превратилась в замок, который требует больших затрат и множества прислуги.

В июне 1886 года Елизавета вновь надолго отправляется на родину, в Фельдафинг. Восьмого числа в Париже умер её зять граф Трани, и она горячо заботится о его жене и их маленькой дочери. Начиная с этого времени императрица ежегодно выплачивает своей овдовевшей сестре сорок тысяч марок, причём половину этой суммы она выделяет из собственных средств, а остальное берёт на себя Франц Иосиф.

Глава двенадцатая