Франция

Впрочем, история никогда не заканчивается. В новом мире, складывающемся вокруг нас, оживают мертвые города. Сегодняшние путешественники находят живописную привлекательность в неприступной скале, некогда ценимой лишь за стратегическое преимущество. Отель, не менее прекрасный, чем был когда-то замок, притягивает не воинственных сеньоров, а туристов со всего мира. Скалы Портале, закрывавшие вход в Адскую долину, превратились во Врата Рая. Для Ле Бо началась новая жизнь.

Поистине, судьбы городов и поселений так же непредсказуемы, как судьбы людей. На дне ямы, выкопанной в песках пустыни, обнаруживается богатый город. Стремление защитить себя, которое на протяжении долгих лет собирало людей в тесных крепостях, сегодня заставляет их рассеиваться по миру. Кто знает, может быть, новые пещерные люди, скрываясь от расщепленных атомов, в один прекрасный день придут искать убежища в пещерах Ле Бо.

Каркассон. Город-крепость

В детстве я выучил песенку Надо[56] с таким припевом: «Я никогда не бывал в Каркассоне». Я тоже никогда раньше не бывал в Каркассоне[57]

и думал об этом неизвестном мне красивом месте так же, как героиня романа Вирджинии Вулф^{2} думала о маяке, который мечтала посетить. В один прекрасный день, уже на склоне лет, ее, наконец, отвезли на маяк, и она испытала страшное разочарование.

Действительность, как это очень часто бывает, оказывается неспособной соответствовать нашим ожиданиям.

Наученный горьким опытом, я, в конце концов, стал побаиваться поездки в Каркассон. Я был неправ, ибо это — один из тех редчайших случаев, когда действительность превосходит образ, сложившийся в воображении. Когда ветер разогнал облака, и из нижнего города, на фоне чистого неба, я увидел эту огромную крепость с зубчатыми стенами, неприступную, ощетинившуюся башнями, над которыми возвышались замок и базилика, у меня перехватило дыхание. Передо мной на холме стоял нетронутый средневековый город.

Во Франции можно найти множество фрагментов старинных городов, старых разрушенных замков, ворота с подъемными мостами, сохранившиеся в современных городах, древние церкви — у нас есть все. Но повсюду приходится прибегать к помощи воображения, чтобы восстановить стены, заполнить провалы, стереть неоновые вывески, диссонирующие с окружающей обстановкой. Город-крепость Каркассон не изуродован (до сегодняшнего дня) ничем. Забудь о существующем мире, всяк сюда входящий, здесь ты обретешь совершенно другой мир.

Я прекрасно знаю, что пуристы высказывали недовольство Виолле-ле-Дюком[58] восстановившим город. Они ставили ему в упрек отреставрированные стены, слишком ровные зубцы, крыши, покрытые не соответствующим времени шифером. Строго говоря, я могу предъявить ему одну претензию: шифер. А что было делать? Разве старые балки могли выдержать покрытие из каменных плит? Разве нужно было оставить Каркассон на милость разрушителей, чтобы они растащили его по камешку? Руины, зарастающие плющом и кустарником, вначале выглядят романтично; однако в конце концов они исчезают. Не будь Виолле-ле-Дюка, вполне вероятно, я так никогда и не увидел бы Каркассона.

А это было бы очень обидно. Красота этих двойных крепостных стен, заросших травой эспланад между ними, дозорного пути между зубцами — это всего лишь одна из достопримечательностей замка. Здесь историки и военные могут на великолепном примере понять, какую роль играли укрепления в Средние века, потом поразмышлять над тем, как менялась эта роль на протяжении столетий вплоть до нашего времени, и увидеть, что требования к ним, пусть и в несколько ином аспекте, не изменились.

Место для крепости не выбирают; его определяет природа. Холм, на котором построена крепость, господствует над большой естественной котловиной, тянущейся от Атлантического океана до Средиземного моря. Откуда бы ни пришел завоеватель — из Испании, из Франции, из Италии или Тулузы, — он не мог без опаски оставить у себя за спиной эту непобедимую крепость. И поэтому все — вестготы, франкские короли, арабы, виконты-феодалы, крестоносцы Симона де Монфора[59], короли Франции — по очереди либо укрепляли ее, либо пытались ею завладеть.

Для этого использовались все тонкости военного искусства. Чтобы захватить цитадель, требовалось взять штурмом два ряда стен, а потом замок, последний оплот обороны. Система огня защитников крепости, воссозданная хранителем Пьером Амбри, была поистине устрашающей. Через бойницы лучники осыпали откосы градом стрел. Благодаря выдвинутым вперед башням, барбаканам, укрепленным воротам, «мертвых зон», в которых можно было укрыться от огня, не осталось. Галереи с навесными бойницами позволяли уничтожить тех, кто чудом сумел преодолеть пространство, обстреливаемое метательными снарядами.

И, тем не менее, с помощью камнеметов, таранов, поджогов, подкопов, а позже — с помощью пушек нападавшим иногда удавалось пробить брешь в обороне. Тогда, чтобы справиться с врагом, в ход пускались бесконечные хитрости.