Фрау Волле и аромат шоколада

Гостья сидела за большим кухонным столом на папином стуле. Держа ложечку костлявой рукой, она размешивала сахар в чае.

У неё были тонкие губы, зелёные, как трава, глаза, а на кончике носа – очки в тонкой золотой оправе.

С краю к столу была прислонена чёрная трость с серебряной ручкой.

Мы всё могли предположить, но только не это.

Её-то мы знали.

И сразу поняли, кто она.

Владелица того самого чёрного магазина, в котором исчезали дети. Она жила в Ястребином переулке. Звали её Гезина Волькенштайн.

Я услышала, как Мориц тихонько застонал.

Глаза Гезины Волькенштайн изменили цвет. Они внезапно потемнели и сделались чёрными. Голос у неё был хриплым и строгим:

– Мориц, помнишь, что сказал осёл, когда пришёл на мельницу? Тебя ведь Мориц зовут, верно?

«Что за дурацкий вопрос?» – подумала я.

Но Мориц не мог вымолвить ни слова.

– Ну, Мерле, ты-то, конечно, должна знать, что сказал осёл!

– «Иа-иа», – ответила я.

Гезина Волькенштайн и мама рассмеялись. Это был неприятный смех, в нём звучала издёвка. Гезина Волькенштайн явно потешалась над нами. Но только мама поняла её шутку.

Я почувствовала, как мурашки поползли у меня по рукам и по спине.

Хотя в кухне было тепло, я вдруг поняла, что зябну.

И тут я заметила, что от смеха глаза Гезины Волькенштайн снова изменили цвет.

Теперь они стали голубыми и прозрачными, как вода в наших новых синих стаканах.

«Как она это делает? – удивилась я. – Жутковатое зрелище».

Мама перестала смеяться.

– Ну, мои дорогие, – сказала она, – не стойте столбом. Поздоровайтесь, пожалуйста, с фрау Волькенштайн. Я очень рада, что она станет вашей няней. Надеюсь, вы с ней быстро подружитесь. Ну же!

Гезина Волькенштайн схватила мою руку и сжала так крепко, что я чуть не рухнула на колени. Потом настал черёд Морица.

– Добрый день, фрау Волькенштайн, – пробормотал он и попытался отнять руку.

Но фрау Волькенштайн её не выпускала.

– Добрый день, Мориц, – проговорила она. – Рада с тобой познакомиться. Думаю, мы с тобой найдём общий язык, правда?

Мориц кивнул и попробовал улыбнуться, но улыбка вышла кривоватая.

Гезина Волькенштайн выпустила руку Морица и раскрыла свою большую чёрную сумку.

Немного порывшись в ней, она достала две обёрнутые в блестящую золотую фольгу шоколадки. Задумчиво их оглядела, словно взвешивая на руке. Глаза её снова стали зелёными.

– Вот, Мерле. – Она протянула мне шоколадку. – Это тебе.

– Спасибо, фрау Волькенштайн, – сказала я.

– А это, Мориц, – тебе.

– Спасибо, фрау Волькенштайн, – пробормотал Мориц.

– Ну, можете идти делать уроки, – сказала мама, наливая себе ещё кофе. – Завтра фрау Волькенштайн впервые будет у нас ночевать.

Мы кивнули.

– Не вешайте нос, – добавила фрау Волькенштайн. – У нас всё будет хорошо, верно? – И она посмотрела на нас так, словно видела насквозь. – А что сказал осёл, когда уходил с мельницы?

– «До свидания», – хором ответили мы с Морицем.

Заколдованный шоколад

Мы зажали в руках шоколадки и, опустив головы, молча поднялись по лестнице. Мориц плотно закрыл дверь нашей комнаты, а потом сказал:

– Во всяком случае, тут ей не магазин, и мы не исчезнем.

– Кто знает, – ответила я. – Нам ведь придётся каждую ночь оставаться с ней наедине…

– Нас всё-таки двое, а утром обязательно вернётся мама.

Я опасливо осмотрела свою шоколадку и положила её на письменный стол.

– Заметил, какие у неё глаза?

Мориц покачал головой:

– А что с ними не так?

– Они меняют цвет.

– Ничего себе!

– Сам увидишь.

Мориц надулся:

– Будешь меня пугать, я маме пожалуюсь.

– Не собираюсь я тебя пугать, но…

– А я всё-таки съем шоколадку, – решил Мориц и разорвал золотую фольгу.

– Не надо! Вдруг она заколдованная? Мориц, пожалуйста, не надо!

Я вспомнила ту сказку про братца и сестрицу, которую нам часто рассказывал папа: «Братец, не пей водичку, а то превратишься в зверя и разорвёшь меня на клочки!»

Я видела, что Мориц колеблется.

– Помнишь сказку про братца и сестрицу – ту, в которой вода была заколдована?

– Ох, Мерле, не говори ерунды!

Мориц усмехнулся, закатил глаза, зарычал, как здоровенный пёс, и медленно поднёс шоколадку ко рту.

– Не ешь! – крикнула я.

Но поздно: он уже откусил кусок.

Я ждала, что вот-вот мой брат обратится в льва или волка. И не сводила глаз с его рук. В кино всё всегда начинается с рук. Ногти превращаются в когти, потом вырастает тёмная шерсть…

Мориц зажмурился и громко чавкал.

– Ого! Эшо луший шоколаш в моей шизни!

Я всё ещё ждала превращения. Но ничего не произошло.

По крайней мере, внешне ничего не изменилось. Только мой брат вдруг сказал:

– Может, и неплохо, что фрау Волькенштайн теперь наша няня. Если она всякий раз будет приносить такие шоколадки, пусть приходит…

Я закрыла лицо руками.

Фрау Волькенштайн заколдовала моего брата! Это произошло у меня на глазах, и я ничего не могу с этим поделать.

Время Волькенштайн

– И чтобы мне на вас не жаловались!

И делайте всё, что вам скажут!

И почистите зубы!

И чтоб никакой канители!

И покажите всё фрау Волькенштайн!

И будьте с ней вежливы, чтобы она чувствовала себя у нас как дома.

И не забудьте завести будильник!

И соберите портфель, прежде чем ляжете спать!