Фрау Волле и аромат шоколада

– Если это пожар, мы должны сразу убежать из квартиры. Но нельзя открывать другие двери, чтобы пламя не распространилось.

– Это не пожар, Мерле. Дымом-то не пахнет.

Я принюхалась. В самом деле. Мориц был прав. Никакого дыма.

– Посмотри, – повторил он. – Я сам не могу, мне страшно. И дверь совсем не похожа на нашу…

Мориц осветил дверь фонариком. Когда я засыпала, она была белая. А теперь – чёрная. И сверху донизу украшена резьбой. В середине вьющиеся цветы обвивали птичье гнездо. А вместо обычной дверной ручки теперь был золотой шарик. Казалось, эта дверь намного больше, чем дверь в нашу комнату. Над гнездом красовалась золочёная табличка.

– Посвети-ка, Мориц, – попросила я и взобралась на стул, стоявший у письменного стола.

Мориц поднял фонарик повыше, и я смогла прочитать, что написано. На двери было одно-единственное слово, мы оба его знали:

БЕДОКУРИЯ

– Я всегда думал, что папа её придумал, – сказал Мориц.

Ну не знаю. Папа был чемпионом мира по всяким выдумкам. И знал ответы на все вопросы. Но он никогда не рассказывал нам, где находится эта самая Бедокурия. Когда мы его об этом спрашивали, он лишь таинственно улыбался и говорил:

«Вы сами должны её найти, вы же умненькие везунчики».

Я слезла со стула и кивнула Морицу.

– Пойдём откроем эту дверь!

На пороге

Левой рукой я держала потрескивавший радиоприёмник, а правой потянула за золочёную ручку. Ничего не произошло. Дверь не шелохнулась. Мориц попятился.

– Она заржавела. Давай лучше вернёмся в кровать. Пожалуйста, Мерле! – взмолился он.

– Трус, – прошипела я. – Уже забыл? На табличке написано «Бедокурия». Нам папа о ней столько рассказывал. Я хочу там побывать.

– Но папа говорил, что в Бедокурии полным-полно опасностей и что там живут неведомые существа – неизвестно, добрые они или злые. А ещё он рассказывал про клыкастых троллей.

– Послушай-ка, Мориц! Папа всех этих троллей выдумал, он просто хотел нас попугать. Если за этой дверью и правда Бедокурия, ничего опасного там нет. Папа бы не допустил, чтобы всякие чудовища жили у нас за стенкой.

Однако, говоря это, я вдруг почувствовала, что на самом деле не очень-то в этом уверена. Папа много чего допускал. Допустил же он, что мы теперь должны без него со всем управляться. И что мама теперь плачет по ночам. А Гезина Волькенштайн охраняет наш сон.

– Ну же, Мориц, помоги мне!

Мы вдвоём навалились на дверь, и она открылась. Со скрипом и стоном, как открываются двери, которые долго были заперты.

Эту дверь явно целую вечность не открывали. Мы с Морицем застыли на пороге. На миг нам захотелось вернуться назад, забраться в тёплые постели, натянуть на голову одеяла и заснуть.

Но этот миг быстро прошёл. Мы с Морицем вытаращили глаза от изумления: перед нами был очень необычный коридор с сапфирово-синими стенами, по которым непрерывно двигались золотые стрелки. Они бежали по стене, как красные буквы в витрине обувного магазина Полинга.

Мшисто-зелёный ковёр, мягкий, как облако, вёл в бесконечную даль, а мерцающие свечи разрисовывали потолок узором причудливых теней. Коридор был такой длинный, что мы не видели, где он заканчивается. Он постепенно сужался.

В десяти шагах от нас в синей стене блестела белоснежная дверь. Маленькая золотая стрелочка остановилась возле неё, словно хотела показать: надо туда войти.

От изумления мы потеряли дар речи. Мориц крепко держал меня за руку, а я крепко держала радиоприёмник.

Вдруг послышался треск и из динамика раздался низкий бархатистый голос – как у Гезины Волькенштайн.

Клыкастые тролли

«Добро пожаловать в Бедокурию, Мерле и Мориц Нойман, – произнёс голос из радиоприёмника. – Добро пожаловать в страну безграничных возможностей. Здесь каждый найдёт то, что ищет. Вы встретитесь с клыкастыми троллями. Они любят стихи и захотят вас испытать. Слушайте их внимательно, ведите себя дружелюбно и скромно, а главное – будьте начеку».

Я почувствовала, как ладонь Морица в моей руке задрожала. На лбу у него появились капельки пота.

– Клыкастые тролли, – прошептал он. – Я так и знал! Клыкастые тролли…

– Может, они всё-таки добрее, чем ты думаешь, – сказала я.

В самом конце – там, где коридор сужался, – мы различили маленькие точки. Они медленно, но верно приближались. Скоро мы услышали тихие голоса. Они пели какую-то песню, становились всё громче и отчётливее. Вот что они пели:

– Клац-клац-клац!Мы – вредные тролли!

Клац-клац-клац!Клыкастые троллиПри дворе королевы ВоллеВ стране Бедокурии.Мы недобрые, хмурые,До когтей бедокурые,До острых кривых когтей!А сегодня нам фрау ВоллеПодослала двоих детей.Мы – клыкастые тролли,Вредные злые тролли!