Фридрих Барбаросса

Все еще не удавалось уладить дело с Кёльном, хотя к его решению тотчас по возвращении из Италии и Бургундии подключился наследник престола, выступив в роли посредника. Последнее приказание явиться на суд к государю было отправлено архиепископу Филиппу из Нюрнберга в феврале 1187 года. И действительно, в марте прелат явился на рейхстаг в Майнце, где покорился воле императора. В то время как Филипп получил возможность клятвенно отмежеваться от своих прежних предосудительных неявок, на его город был наложен штраф в размере 2260 марок серебра вместе с обязательством, скорее, впрочем, символическим, частично разобрать городские укрепления^[417]

С окончанием конфликта с Кёльном пало последнее препятствие к объявлению крестового похода. Фридрих, с самого начала не сомневавшийся в успешном подчинении Кёльна, уже при созыве собрания в Майнце, объявленном совместно с его сыном-королем, обозначил это собрание как «хофтаг Иисуса Христа»^[418]

. Место председателя на рейхстаге было оставлено незанятым и — в весьма символической форме — предоставлено Сыну Божьему.

Порядок наследования в Империи, как и ее покой, были обеспечены наилучшим образом. И вот Штауфен вместе со своим сыном Фридрихом, герцогом Швабии, принял крест. Еще в Майнце, или, возможно, только в конце года, он установил сроком начала крестового похода 23 апреля 1189 года — праздник Святого Георгия, рыцарственного покровителя крестоносцев. Местом же выступления в поход был выбран Регенсбург. Император недвусмысленно принял под свою защиту евреев, поскольку именно в периоды крестовых походов эта группа населения издавна страдала от погромов. На Майнцском рейхстаге лежал отпечаток глубокой серьезности и осознания высокого значения крестового похода. Примеру государя последовало большое число епископов, князей, знати, благородных и министериалов.

Намерения императора должны были в дальнейшем сосредоточиться в двух направлениях: с одной стороны, на планировании предстоящего ему великого предприятия, с другой — на создании гарантий максимально возможного спокойствия в Империи и на мерах по вступлению во власть его остающихся в стране сыновей. Еще весной 1188 года императорский сын Конрад получил титул герцога Ротенбургского. В конце апреля в Зелигенштадте был заключен матримониальный договор о его браке со старшей дочерью короля Кастилии Альфонса VIII, Беренгарией^[419]

. Инициатором установления этой знаменательной связи еще за год до этого выступил сам Штауфен. Барбаросса вновь продемонстрировал здесь свою выдающуюся прозорливость. Казалось, при этом даже не были полностью исключены перспективы наследования его сыном трона Кастилии, и к тому же представилась возможность оказать противодействие влиянию английской короны на иберийском пространстве, которое установилось благодаря браку Альфонса VIII с Элеонорой Английской. Тогда, в Зелигенштадте, еще нельзя было предвидеть, что для отправленного в Испанию императорского отпрыска события обернутся весьма неблагоприятно и что Конраду придется вернуться из этого путешествия не снискав успеха, да еще и наверняка по-человечески разочарованным и раздосадованным.

Летом 1188 года император остановился со своим двором в Госларе, чтобы там после многолетнего перерыва снова встретиться с Генрихом Львом. За три года до этого с императорского соизволения Вельф возвратился на родину. Хотя он и не смог серьезно улучшить свои позиции, по меньшей мере, его контакты с Филиппом Кёльнским во время противостояния того Империи должны были послужить государю предупреждением о новом возможном усилении власти его кузена. Весьма показательно, что Генрих в это время вернул себе герцогский титул, правда, без привязки к определенной территории. По сообщению Арнольда Любекского, в Госларе Барбаросса сделал Вельфу три альтернативных предложения. Генрих либо должен был согласиться с частичной реституцией его прежних прав, либо лично принять участие в крестовом походе за счет императора, причем со временем ему после этого было обещано полное восстановление прежнего положения. В случае отказа принять решение в пользу одной из двух этих возможностей, он должен был обязаться вновь покинуть Германию на три года вместе со своим старшим сыном Генрихом. Прежде всего второе из сделанных Вельфу предложений в подобной форме, кажется, едва ли могло представляться ему исполнимым. Вельф принял решение снова отправиться в изгнание и, как и в предыдущий раз, уехал в Англию. Годом позже смерть его супруги, остававшейся в Брауншвейге, дала ему веский повод в нарушение данного им обещания досрочно вернуться на родину. И тогда, в отсутствие императора, уже отправившегося в крестовый поход, он смог возобновить активные действия в Саксонии^[420].