Иногда шаман требует от троллей сделать какое-то дело: натаскать камней, выкопать яму или еще что-то подобное. Тролли любят такие задания, потому что шаман дает за это бухло. Вождь тоже может дать задание, но его не любят: наградой за его квесты служит получение меньшего количество побоев, а если хорошо постараться, можно даже остаться небитым вообще. Кстати, слышал, что боль – это прямо целая проблема «Freedom». Наверное, у троллей повышенный болевой порог, потому что каких-то связанных с этим сложностей я не испытал, хотя вождь сдерживаться даже не думал. Кстати, этот ублюдок довольно быстр.
Несмотря на постоянный голод и сложные взаимоотношения с властью, тролли не жадные и даже, в некоторой степени, дружные существа. Убив большое животное или найдя его труп, считается правильным притащить его в стойбище и поделиться со всеми. Если так не сделать – шаман узнает и не даст очередную порцию бухла.
Не чужды троллям и романтические отношения. Измазавшись в дерьме объекта вашей симпатии, вы дадите ему знать об этом. Если самка и самец, я не могу называть этих существ мужчиной и женщиной, взаимно проявили симпатию – создается семья. Я имел глупость поделиться бухлом с одной самкой, и она стала проявлять ко мне чувства. Даже не знаю, что теперь делать.
Когда тролли сжирают все в окрестностях, шаман принимает решение сменить место обитания, и племя мигрирует на расстояние в десять-пятнадцать километров, где заново обустраиваются…
Платон нажал на паузу и спросил у Ремина:
– Паша, что все это значит?
– Что ты имеешь в виду? – безмятежно поинтересовался инженер.
– Все это безумие, замешанное на копрофилии.
Каменев сидел молча, но его мысли легко было прочитать по выражению лица.
– Ты же сам десять минут назад сказал, что это моя игра, – улыбнулся Ремин.
– Игра твоя, но главным троллем называют Платона Рукавицына. И в этом вопросе я приму точку зрения, свойственную Алексею. Мне не нужна репутация сортирного юмориста.
– У тебя и не будет такой репутации. Главный тролль – превосходный эпитет. Это только поднимет твою популярность.
– А-а мне-е нра-авится-а, – заявила Орка. – Дава-айте создади-им пле-емя. Па-аша бу-удет шама-аном, Ле-еша-а вожде-ом, а-а мы-ы просты-ыми-и тро-олля-ами-и. Ты-ы бу-уде-ешь дари-ить мне-е бухло-о и приноси-ить до-охлы-ых о-оле-ене-ей, а-а я-а бу-уду-у ро-ожа-ать тро-олля-ат и-и бу-уха-ать.
Платон шлепнул себя ладонью по лицу.
– Устами младенца глаголет истина! – поддержал Каменев и сдвинул стенную панель, за которой был скрыт бар. Идущая вдоль стены полка при этом превращалась в барную стойку. – По чуть-чуть?
– Лимонадику, – попросил Рукавицын. – Пару литров.
– Чего-о-нибу-удь о-освежа-ающего-о, – пропела Орка.
– Мне компотику, – сказал Ремин. – Который с градусом.
Попадая в офис Каменева, он предпочитал угощаться коктейлями с дорогими тяжелыми ликерами, но, абсолютно не разбираясь, что он пьет и сколько это стоит, продолжал считать самыми светскими напитками виски с колой и советское шампанское.
Алексей, в студенчестве работавший барменом, кивнул, принимая заказы.
–
Орка выгнулась вперед, оперлась руками на спинку дивана и, задрав одну ногу в вертикальном шпагате, кувырнулась назад, одновременно развернувшись в направлении двери. Это слитное и легко выполненное движение выглядело очень красиво и грациозно. Девушка быстро вернулась и, включив следующую часть ролика, принялась помогать Каменеву.
—
Вот что сообщает нам описание этой расы. Все это так. Если вы думаете, что можно просто создать эльфа, взять лук или посох и пойти делать пиу-пиу, вы глубоко ошибаетесь. Играть за эльфа зубодробительно сложно! Причин у этого несколько.