Фрунзе. Том 4. Para bellum

Компания же Rheinmetall, которая всеми правдами и неправдами перебиралась в Союз из французской зоны оккупации, трудилась над 40-мм автоматом под патрон 40×365mmR по схеме Бофорса. Тот уже был готов во всем, кроме механизма подачи, будучи, по сути, несколько доведенной версией 57-мм полуавтоматического шведского же орудия Finspång аж конца 19 века. Так что «скомуниздить» его не представлялось какой-либо трудностью, тем более, что у Rheinmetall была своя доля в компании Bofors.

Короткий ход ствола в зенитных и универсальных орудиях был очень долгоиграющим и перспективным трендом. Более того — он вполне подходил для масштабирования. Именно он использовался как на 37-мм 61-К, являвшейся вариацией оригинального Бофорса, так и на таких мастодонтах, как 100-мм автомат А-190. На последнем, понятное дело, сходство оставалось только на уровне принципов и идей, но разве это что-то меняло? Да и 57-мм семейство С-60 — одного из самых массовых зенитных автоматов послевоенного СССР тоже к этой технологической ветке относилось.

Rheinmetall был в Союзе всецело сосредоточен на автоматической артиллерии. Пока на 40-мм, но вообще Фрунзе очень хотел увидеть отработанную 102-мм/60 пушку Обуховского завода образца 1909 года в автоматическом варианте. По компоновочной схеме А-190. Понятно — не быстро. Понятно — не сразу. Понятно — без современной электромеханической начинки. Но преимущество, которое бы давало 102-мм длинноствольная пушка, например, в нише универсальной корабельной артиллерии было сложно переоценить. В сочетании с радиовзрывателями такой 102-мм автомат открывал новые горизонты огневой эффективности для корабельной зенитной артиллерии…

— Часто падают? — спросил Фрунзе, наблюдая за тем, как И-3 в очередной раз не смог сесть на палубу.

— Один. — мрачно ответил вице-адмирал, командующий всем этим безобразием.

— Всего один? — удивился генсек. — Я думал вы утопили как минимум пять самолетов.

— Осторожничаем.

— Темните.

— Три упало, — заметил его зам. — Но мы два уже восстановили.

— Ну и зачем вы врете? — нахмурившись спросил генсек у вице-адмирала.

— Так это…

— Что это?

— Не верно вас понял, товарищ генсек. Вот, не подумав, и ответил глупость. — сказал, а сам на своего зама скосился с очень нехорошим и многообещающим взглядом.

— Устали.

— Устал, товарищ генсек. Вот иной раз язык и заплетается.

— Тогда вот что. Отдохните. Месячишко-другое. Сколько потребуется. Дело то важное. Здесь лишний раз ошибаться нельзя.

— А…

— Что-то не понятно?

— А дела кто будет вести? — как-то растерялся вице-адмирал.

— Вот зам ваш и будет. Заодно посмотрим, насколько толковое пополнение вы вырастили.

— Есть, — обреченным голосом ответил этот командир.

Фрунзе же наклонился к уху зама и тихо ему шепнул.

— Три месяца вам. Если покажите хорошую работу — станете тут главным. Если станете портачить — отдам ему на растерзание, — кивнул на кислого вице-адмирала. — Ясно?

— Предельно ясно, — подобрался этот морской офицер.

[1] Носовые бульбы бывают двух видом. Первый — здоровенная, выступающая вперед «пиписька». Второй — просто утолщение форштевня. Как раз второй и был распространен в 1920-1930-е годы. Первый же тип стал входить в моду в конце 1930-х — начале 1940-х.

[2] Биплан CR.42 Falco при нормальной взлетной массе 2295 кг на двигателе в 840 лошадей разгонялся у земли до 343 км/ч, а на высоте 6400 м — до 441 км/ч. То есть, с примерно эквивалентной энерговооруженностью. Для сравнения И-16 тип 29 (последний) при взлетной массе 1966 кг на двигателе в 1100 лошадей разгонялся у земли до 419 км/ч, на высоте 4480 м до 470 км/ч.

[3] Например, модуль упругости у стеклопластика был 55 против 71 у дюраля при удельной массе 1800 кг против 2640. Дюраль был более тяжелым на 31,8%, но более упругий на 20%. При этом предел прочности на растяжения у стеклопластика был 1700 против 440 МПа у лучших образцов дюралевых сплавов. Общий предел прочности у стеклопластика был еще лучше 89-94 против 1,8-16,7. Усталостная прочность примерно совпадала. Так что планер самолета из стеклопластика при прочей прочности можно было смело делать легче на 30-40 или даже 50%.

[4] Всю документацию и лицензии на 12,7-mm BMG Фрунзе все же выкупил. На всякий случай.

Часть 2. Глава 8

1929, декабрь, 25. Москва

— Товарищи! — продолжал вещать Киров с трибуны Верховного Совета. — Свершилось!

Журналисты, гости и наблюдатели из иностранных посольств подобрались. Как и сами депутаты.

— В 1922 году мы, на скорую руку собирали наше общее Отечество. Наше государство. Имея при этом излишне наивные, прекраснодушные представления. Но события 1928 года указали нам на совершенные ошибки.

Пауза.

Он демонстративно налил в стакан воды из графина и подчеркнуто волнующейся, трясущейся рукой выпил ее.

— Мы провели референдум. Его итоги показали нам всю ту поспешность, с которой Союз Советских Социалистических республик создавался. Из-за чего оказались не учтены мнения простых советских граждан, подменные иллюзиями националистов…