Следующий пример убедительно доказывает существование межгрупповых, в том числе межрасовых и межэтнических проекций. В среде белых бизнесменов США широко распространено мнение, согласно которому капиталисты еврейской национальности нечестны, имеют клановые склонности и т. п. Так ли это на самом деле? Социально-психологические исследования показали, что те белые бизнесмены, которые наиболее энергично защищают эту точку зрения, допускают в своей деятельности больше правонарушений и нарушений моральных принципов, чем те, у которых нет подобного мнения о евреях. В таких случаях подобная проекция является средством сокрытия собственных неблаговидных поступков, а также способом самооправдания перед обществом и перед собственной совестью. Действительно, проекция позволяет продолжать деятельность, избегать переживания таких конфликтов, которые ослабили бы энергию и целеустремленность личности.
Психологические исследования показывают, что проекция не является только интеллектуальным актом. Проекция создает «перцептивно реальный мир» для субъекта (И. Дженис). Параноик может тратить многие годы на борьбу с воображаемым противником, которого на самом деле нет, этим путем вытесняя свою собственную ненависть. Гомосексуалист может считать человека, которого воспринимает, также гомосексуалистом, переживая при этом различные чувства.
Подобные примеры показывают, что если проекция действительно удалась, особенно в патологических формах, то создаваемый с ее помощью субъективный мир представляется субъекту реальным. Рациональными доводами такого человека убедить в истинности обратного представления невозможно.
Как отметил еще Зигмунд Фрейд, у человека процесс проецирования не возникает, так сказать, на пустом месте. Фрейд заметил, что при проекции используются тонкие признаки поведения другого человека, признаки тех бессознательных желаний, против которых защищается сама личность. Проецирующий нереалистически увеличивает их значимость, не обращая внимания на более важные личностные качества. Поскольку у всех людей имеются основные человеческие импульсы, то проецирующий всегда находит нужный для себя материал. Тем более, что эти импульсы, пусть в слабой степени, но выражаются в мимике, жестах и т. п. (по всем экспрессивным каналам).
Впервые Фрейд писал о механизме проекции в 1896 году. Он был тогда на подступах к открытию психоанализа. Он знал, что чисто психический механизм вытеснения объясняет истерические симптомы, а использование механизмов сопротивления и перенесения позволяет добиваться терапевтического эффекта. (Обо всем этом он написал в «Этюдах об истерии», опубликованных в 1895 году в соавторстве с Йозефом Брейером. Эту первую форму объяснения, затрагивающую только особенности симптомов, он распространяет ан все остальные психоневрозы. При истерии – вытеснение конфликта и конверсия в истерические симптомы; при навязчивых состояниях – перемещение чувства вины, отрицание реальности в галлюцинациях вследствие глубокой печали; проекция ан других своей ненависти у глубоко оскорбленного человека. «При паранойе, – писал Фрейд, – упрек в свой адрес вытесняется таким образом, что можно описать как проекцию: возбуждается защитный симптом, представляющий собой недоверие к другому». Здесь Фрейд впервые использовал понятие «проекция».
Фрейд разъяснил суть этого механизма и расширил его понимание в комментариях к одному случаю паранойи, автобиографии некоего Шребера (1911), в которой проекция определяется следующим образом: внутреннее восприятие подавляется, а его содержание, после некоторой деформации, возвращается в сознание в форме внешнего восприятия.
Это очень интересное определение показывает, что при внутрипсихической подготовке проекции имеет место специальный вид искажения интроспекции. Возможно, что изучение этого аспекта дела поможет углубить понимание проекции и процесса ее подготовки.
Что касается конкретно паранойи, то Фрейд объяснил ее как вытеснение гомосексуального желания, которое затем проецируется на других. Бред преследования, согласно Фрейду, осуществляется в три этапа: а) «Я (мужчина) люблю его (мужчину)». Но гомосексуальный характер этой любви делает ее невыносимой для сознания; б) поэтому чувство любви превращается в свою противоположность: «Я его не люблю, я его ненавижу». Но для сознания человека невыносимо также и чувство ненависти; в) поэтому «Я его ненавижу» превращается в убеждение: «Он меня ненавидит (или преследует), поэтому моя ненависть к нему оправдана».