Футуризм и всёчество. 1912–1914. Том 2. Статьи и письма

Мне не удалось распрощаться с Вами при отъезде из Петербурга, и этому запоздалому письму (слишком запоздалому) не сыграть роли позднего привета. Я и не надеюсь на это. Просто – я вспомнил Вас, и желая знать, где Вы и что с Вами (простите за стереотипную фразу и грубое объяснение моих намерений), пишу это письмо. Не ведаю, удастся ли ему найти Вас, надеюсь да, хотя я не знаю подлинного адреса, который нужно было бы написать на конверте. Я в Тифлисе пребываю два месяца, ездил в Батум на три недели, купался в море и написал доклад о вреде грамотности³¹³, которым надеюсь открыть сезон. Сделано дел очень мало, но с одной стороны тропичность климата, а с другой склонность к праздному препровождению времени и долговременным беседам (всегда очень пустым), столь печально укоренившая в моей натуре – непреодолимы. Однако я выучился скрашивать жизнь эксцессами, иногда очень забавными, чистил на улице ботинки, уверяя, что это священнодейно, ибо чистка ботинок – победа над землёй, их грязнящей, символом свободы от которой они являются, выкрасил волос в [рыжий] красный цвет и нашёл невесту негритянку³¹⁴. Вас эти эксцессы (столь необходимые для того, чтобы мозги не вяли от однообразия провинциальной жизни) не должны удивлять (Вы к ним, должно быть, привыкли) и мне кажется, что то осуждение, которое они встретили у окружающих – едва ли основательно, ибо я всегда был поклонником общественного приличия, и мои протесты против него из того же приличия и вытекали. Это двойственно и противоречиво, но это мне свойственно и потому законно. Впрочем, я едва ли имею основания оправдываться перед Вами, не зная – осуждаете ли Вы меня. Да и потом Вы столь обходительны, что ничего не скажете, а потому всегда даёте понять. Пока прощайте. Мне было бы очень приятно, если бы Вы написали что-либо. Я буду ждать Вашего письма. Простите за такое подчёркивание, но мне просто хочется сказать правду.

Ваш Илья Зданевич

64

И.М. Зданевич – С.Н. Андреевой³¹⁵

<5 апреля 1914 г. > Опочинина 13 кв. 16

<Милостивая> Государыня

Сожалею, что цель моего доклада о Н. Гончаровой осталась Вам неведомой. А сам доклад «лишней картой» против мастера.

В мою задачу не входило говорить о ком-либо кроме Н. Гончаровой; и поэтому я обошёл воздействие [её] полотен на зрителя, на которое Вы указываете, <тем> больше что оно вещь шаткая и индивидуально <изменчивая>. Я занялся лишь формой, говорил <о кубизме>, футуризме и проч, не самих по себе, но <только> об отношении Н. Гончаровой к ним. Вы говор<ите> – «дерево зелёное, того <же> цвета крыша и т. д. <окончание письма отсутствует>

65

И.М. Зданевич – С.Н. Андреевой³¹⁶

<без даты>

В сущности, никакие земные законы не позволяют мне писать Вам после того, как Вы позавчера так не изысканно (простите за резкость) отказались меня проводить. Я бы мог сказать, что задал столь беззастенчивый вопрос, чтобы знать – что Вы ответите и как – мне этого не хочется делать; просто Ваш ответ был восхитителен бесцеремонностью, что и позволяет мне считать себя незадетым, если угодно даже поощрённым и пребывать по-прежнему назойливым. Мало того, я обязан быть таковым докучливым, ибо мне хочется видеть, как Вы в будущем будете говорить «нет» на мои безразличные просьбы (подобное, думаю, повторится не раз). Не возражайте, что я не заслужил лучшей фразы – [фраза была превосходна и к месту], но Вы сами заслужили большего, и что за охота Вам не ходить через овраги, хотя есть мосты. Я отлично понимаю, что Вам не только скучен – Вы это дали слишком понять – мало того – неприятен, и вот это сознание требует, чтобы я не терял Вас из виду и ждал подлинных жал. Вчера утром я слез около станции Гори на одной из платформ, сделав перерыв до вечернего поезда, бродил по скалам, <нрзб.> ловил ящериц, следил за птицами, нарвал жёлтых цветов и думал, какие венки из них я мог бы сплести Вам. Вы уверены, что это неправда, однако могло бы стать правдой, если бы [Вы] не любили моего комедиантства и попытались [заглянуть глубже] найти иное. Но позавчера на бульваре в ответ на мои слова о предполагаемом письме Вам Вы, раскрыв свои карты (быть может, случайно), согласились со мной, тем самым сказали слишком прямо, что лишь моё комедиантство и делает меня занимательным для Вас. В благодарность за Вашу откровенность я останусь тем же, хотя, быть может, ещё менее Вас привязан к неправде – неосновательно было дарить Вам то, чего Вы не хотите иметь. Футуристу иногда идёт роль паяца [конечно, когда Коломбина не Коломбина]. И когда он ведает, что творит суд над человеческой непроницательностью и неумением занимать [на Олимпе] занятые места. Пока же прощайте и примите уверения, что я увлечён Вами более, чем Вы думаете.

Мой поклон княгине.

Илья Зданевич

66

И.М. Зданевич – С.Н. Андреевой³¹⁷

<после 5 ноября 1913 г. >