Г. Костомаров разбивает народные кумиры

Въ Никоновской (IV стр. 119) сказано: "и много по главѣ его, и по плещима его, и по утробе его бьюще, и колюще, и секуще, но отъ всѣхъ сиъъ Господь Богъ милостiю своею... соблюде его отъ смерти; утруденъ же бысть и утомленъ отъ великаго буяния татарскаго толико яко близь смерти."

Самъ господинъ Костомаровъ упоминаетъ нѣсколько разъ, что великiй князь былъ раненъ, что не мѣшаетъ ему сказать на стр. 23, что у князя не нашли ранъ на тѣлѣ. Зачѣмъ тутъ пропущенъ эпитетъ: "смертныхъ"? О, любовь къ истинѣ!

И вотъ человѣка за то что его не убили до смерти величаютъ трусомъ. Надо-де разбивать народные кумиры, которыхъ у насъ нѣтъ. Дай намъ Богъ понять свою исторiю, вѣрно изобразить типы, а то наши изслѣдователи только и дѣла дѣлаютъ, что разбиваютъ Карамзина, да и то не умѣло, не обладая вѣрнымъ чутьемъ.

4) Участiе Димитрiя въ битвѣ.

Мы уже указали на то, что онъ былъ дважды сбитъ съ коня, весь изъязвлевъ, но не до смерти. Далѣе, есть свидѣтельства объ этомъ отвѣчавшихъ на вопросъ Володимiра Андреевича послѣ битвы: не видѣлъ ли кто великаго князя?

У г. Костомарова эти извѣстiя перепутаны въ двухъ мѣстахъ, на стр. 21 и 22, но дѣло главное въ томъ, что онъ не отвергаетъ, что Димитрiя видѣли передъ самымъ приходомъ Володимера Андреевича. Это очень важное дѣло; значитъ Димитрiй былъ на полѣ сраженiя почти до конца; т. е. до самаго выхода засады, рѣшившей участь сраженiя.

5) Какъ попалъ Димитрiй подъ новосрубленное дерево.

У г. Костомарова сказано: "Димитрiй почувствовалъ на своихъ доспѣхахъ нѣсколько ударовъ, побѣжалъ въ лѣсъ, запрятался подъ срубленное дерево и тамъ улегся безъ чувствъ.

Г. Костомаровъ увѣряетъ, что это переводъ слѣдующихъ словъ Никоновской лѣтописи: "онъ же притруденъ вельми изыде съ побоища едва въ дубраву, и вниде подъ новосѣчено древо многовѣтвенно и лиственно, и ту скрывъ себѣ лежаша на землѣ."

а) Идти черезъ силу (изыде едва) не значитъ бѣжать

;

б) "вниде" и "запрятался" никакъ не прiйдутся въ тонъ;

в) "нѣсколько ударовъ" не переводятъ "язвенъ зѣло" и "притруденъ"; и въ тѣхъ мѣстахъ гдѣ г. Костомаровъ признаетъ, что Димитрiй былъ раненъ, онъ вездѣ пропускаетъ "зѣло" или "вельми".

г) "улегся безъ чувствъ"! – это по русски безсмыслица; улечься можно съ комфортомъ, но безъ чувствъ можно упасть только.

д) въ разсказѣ о томъ какъ нашли Димитрiя, у г. Костомарова не сказано "и наѣхаша великаго князя бита вельми, едва точiю дышаща", а сказано "они замѣтили, что князь дышетъ" и прибавлено въ видѣ фантазiи «глаза его то открываются, то закрываются.» Эти «глаза» особенно хороши у г. Костомарова.

Однако, какъ попалъ Димитрiй подъ новосрубленное дерево?

Въ извѣстiи Никоновской

лѣтописи объ уходѣ великаго князя и о томъ какъ онъ скрылъ себя подъ деревомъ, мы видимъ догадку лѣтописца. Въ самомъ дѣлѣ, кто это видѣлъ? Никто; еслибы видѣли, то сказали бы князю Володимiру и нечего бы искать Димитрiя. Димитрiй самъ ничего не помнилъ. Откуда же это извѣстiе? Оно не болѣе, какъ объясненiе. Это подтверждается еще тѣмъ, что догадка эта находится только въ Никоновской, а извѣстiе о томъ, что князя подъ деревомъ нашли почти во всѣхъ.

Наконецъ, сама Никоновская лѣтопись столь много свидѣтельствуетъ о мужествѣ Димитрiя, что совокупность фактовъ не позволяетъ принять толкованiя г. Костомарова.

Какъ попалъ Димитрiй подъ дерево не важно, но важно то, что его видѣли на побоищѣ передъ самымъ приходомъ Володимира Андреевича.

Притомъ же, не слишкомъ должно быть хорошо спрятался Димитрiй, когда его нашли.

Или г. Костомаровъ скажетъ, что онъ выползъ передъ этимъ, но въ такомъ случаѣ мы посовѣтуемъ ему предложить, что Димитрiй еще до сраженiя нарочно намѣтилъ гдѣ ему спрятаться и даже велѣлъ срубить на этотъ конецъ дерево. Торжество, такъ торжество: валяй во всѣ колокола.

6) Гдѣ было это дерево?

«Изыде едва въ дубраву.»

По описанiю поля сраженiя не видно, чтобы были двѣ дубравы; а кто стоялъ съ войскомъ въ дубравѣ? Пусть-ка припомнитъ это г. Костомаровъ. Не шолъ ли Димитрiй сказать, чтобы Володимиръ Андреевичъ и Боброкъ выходили изъ засады?

7) Обморокъ Димитрiя объясняется физiологически.

Въ Никоновской лѣтописи, какъ будто нарочно тотчасъ послѣ того, какъ сказано, что Димитрiя, «били, кололи и сѣкли по головѣ по плечамъ, и по утробѣ», слѣдуетъ его портретъ, гдѣ сказано, между прочимъ, что онъ былъ «чреватъ велми, и тяжелъ собою зѣло.» Ясно, что у человѣка такого сложенiя, послѣ такого утомленiя могъ сдѣлаться обморокъ. Да и не обморокъ, а просто человѣкъ былъ безъ чувствъ вслѣдствiе ранъ.

VI

Въ доказательство трусости Димитрiя г. Костомаровъ приводитъ его бѣгство передъ нашествiемъ Тохтамыша.

Г. Костомаровъ приводитъ для этого извѣстiе первой новгородской лѣтописи, сущность котораго что Димитрiй побѣжалъ на Кострому. Тоже извѣстiе и въ Тверской. Оба извѣстiя краткiя.