G.O.G.R. (СИ)

— Чего? — переспросил Кораблинский и вопросительно уставился на Смирнянского чистыми глазками проснувшегося ребёнка.

— Ты глянь-ка, не работает! — сам себе сказал Смирнянский, а потом — снова напёр на Кораблинского, как какой-то робокоп:

— Какой сейчас год?

— Восьмой! — по инерции ответил Кораблинский, а потом — сам напёр на Смирнянского:

— А вы кто такой?

— Пасхальный кролик! — выплюнул Смирнянский. — Из СБУ, между прочим. Расследуем ВАШЕ исчезновение, гражданин Кораблинский.

Смирнянский порылся в кармане своих дурацких зелёно-коричневых шорт и извлёк на свет божий некое удостоверение, подозрительно смахивающее на удостоверение агента СБУ. Пётр Иванович подозревал… нет, он был абсолютно уверен, что эта «ксива» Смирнянского сделана из чистейшей липы, но промолчал. Авось нахальный и самодовольный майор Кораблинский устрашится присутствием СБУ и скажет что-нибудь интересное и нужное?

— А… я не исчезал… — пролепетал майор Кораблинский, озираясь по сторонам и видя вокруг себя серые, без обоев, стены изолятора. — Я… на работе… Какой-то тип пытался дать мне взятку, а потом… потом… Я… тут?

— Итак, какой сейчас год? — не отставал Смирнянский, надвигаясь на растерявшегося Кораблинского, словно айсберг — на «Титаник».

— Э, Игорь, — осторожно вмешался Серёгин. — Может быть, отведём его в кабинет?

— А, да, точно… — Смирнянский тоже подумал, что допрашивать Кораблинского в коридоре изолятора как-то не совсем удобно и согласился с Серёгиным. — Идёмте в кабинет Недобежкина!

— А? — пискнул Кораблинский, неуверенно топая вслед за Смирнянским, который тащил его за руку. — Ка-какой сейчас год?

— Десятый… от рождества Христова! — хихикнул Смирнянский.

— Стоп, а Гопников? — осведомился Синицын.

— С ним и без нас теперь разберутся! — отказался от Гопникова Смирнянский. — Авось не убежит?

— Кто он — Гопников? — осведомился Кораблинский и споткнулся, переступая порог.

— Алиментщик, — отбоярился Смирнянский. — Идёмте.

Глава 108. Триумф Ежонкова

Недобежкин занимался тем, что вместе с Белкиным просматривал последние видеозаписи из изолятора. Правда, просматривал один Недобежкин, а вот шокированный Гопниковым Белкин — сидел на стуле в дальнем углу и бубнил себе под нос какие-то молитвы, что ли… Недобежкин старался абстрагироваться от его надсадного гнусавого бормотания и внимательно вглядывался в экран своего компьютера, на котором тянулся серый коридор изолятора, обсаженный одинаковыми дверями. Вот, появились четыре человеческие фигуры, которые толкают перед собой пятую, упирающуюся — это «Команда С» тянет Гопникова в камеру. Вот, Гопников затолкан в камеру, усажен на нары, и «Команда С» исчезает с горизонта. Белкин крутится… так, это он делает обход. Кажется, ничего не замечает и — тоже уходит… А вот — запись из камеры Гопникова… Недобежкин весь подался вперёд, чуть ли, не носом уткнулся в монитор, чтобы увидеть получше, что же именно произошло с Гопниковым. Да ничего с ним не произошло!.. Пока что. Вот, он лежит, о чём-то думает «на своей волне»… Он пока жив, и выглядит нормально. Но вот, произошло что-то непонятное: запись на миг прервалась, на экране появился «чёрный квадрат». Потом этот квадрат исчез, снова явив Недобежкину камеру Гопникова, но только теперь Гопников вёл себя как-то странно: приподнялся на нарах и будто бы разговаривал с кем-то невидимым. Да, кроме самого Гопникова в его камере нет ни души, но Недобежкин отчётливо видел, как «секретный узник» смотрит на кого-то и разговаривает с ним! Чёрт, но не сам с собой же он разговаривает!

— Белкин! — позвал Недобежкин «стража ворот». — Хватит там валять дурака, сюда иди!

— А? — Белкин медленно, нехотя приполз и сел на краешек свободного стула.

— Бэ! — угрюмо буркнул Недобежкин и тыкнул пальцем в экран. — Говори-ка, что ты видишь?

— Ну, — протянул Белкин, не зная, что сказать, чтобы на него не повесили собак и не наваляли шишек.

— Или ты говоришь, кто сюда зашёл, или отправишься под суд, как соучастник! — сурово надвинулся на него милицейский начальник и скорчил рожу гестаповца Мюллера.

— Упс! — икнул Белкин и побледнел так, словно бы уже умер и остыл.

— Вот тебе и «Упс»! — пробормотал Недобежкин. — Давай Белкин, колись, сколько тебе заплатили?

— За что? — промямлил несчастный, невиновный Белкин. — Ту-ту-ту… туда никто, ни души… понимаете, ни мышки, ни кошки, ни мошки, ни блошки, ни тараканчика… понимаете…

— Цыц! — отрубил Недобежкин и стукнул кулаком по столу. — Ты, Белкин, не юли, а просто возьми и скажи — честно и не для протокола: кто?

— Никто… — выдавил Белкин. — Никто, Василий Николаевич, вот вам крест!

Белкин начал широко креститься, но разъярённый невразумительными показаниями Недобежкин схватил его за руку, притянул к себе, заглянул ему в глаза и прошипел:

— Или может быть, это — ТЫ??

Белкин едва в обморок не грохнулся: так страшен был взгляд начальника.

— Не — не — не — не — не… — заблеял он, дрожа всем своим небольшим телом. — Не!

— Да! — настоял Недобежкин. — Давай, колись, крот! — и отшвырнул Белкина обратно, на стул.