Гадкая ночь

«Ладно, – сказал он себе. – Вперед!»

В пентхаусе, двумя этажами выше жилища Серваса, устроили вечеринку, из открытых окон лилась музыка. Гиртман остановился перед стеклянной дверью, сделал вид, что жмет на кнопку и что-то говорит в домофон, хотя на самом деле давно запомнил код – его назвала милая старая дама, когда он в элегантном костюме-тройке и галстуке кричал в телефон, стоя возле дома: «Да, это я, скажи код, твой проклятый домофон опять сломался!»

Гиртман нажал на кнопки, толкнул дверь и обвел взглядом холл. Никаких легавых.

Он вызвал лифт, но пошел по лестнице, которая закручивалась вокруг решетчатой шахты. На третьем этаже, в углу рядом с квартирой, сидел на стуле полицейский. Он оторвался от газеты, поднял глаза, и Гиртман изобразил удивление: не часто увидишь человека, читающего на лестничной клетке.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Вечеринка выше?

Полицейский молча, усталым жестом, указал пальцем на лестницу. Сколько раз за вечер ему пришлось отвечать на этот вопрос? Но он повел себя как профессионал – прищурился, чтобы запомнить внешность.

– Спасибо… – Гиртман кивнул и начал подниматься.

У квартиры он не задержался – дошел до маленькой, низкой, не выше метра тридцати, двери, ведущей на чердак. Устроился на последней ступеньке, открыл бутылку шампанского, вернул на место наушники и сделал глоток. Великолепное шампанское – брют из белого винограда «Арман де Бриньяк».

* * *

Два часа спустя он устал сидеть. Встал (колени жалобно хрустнули), стряхнул пыль и, шатаясь, спустился до этажа Серваса.

– Всё еще на посту? – заплетающимся языком спросил он у пившего кофе полицейского. – За каким дьяволом вы тут торчите? Живете здесь?

Страж порядка ответил раздраженным взглядом. Гиртман подобрался ближе, мотая головой из стороны в сторону.

– Жена выгнала или как? – Он глупо хихикнул. – Всю ночь будете сидеть?

– Прошу вас, месье, идите по своим делам.

Гиртман качнулся, насупился с обиженным видом.

– Эй, эй, ты как со мной разговариваешь?

В руке мужчины появилась сине-бело-красная карточка.

– Повторяю – проходите, не задерживайтесь.

– Ладно, ладно, только скажи, кто тут живет?

– Убирайтесь!

Гиртман изобразил неловкое движение и выбил из руки полицейского стаканчик с кофе. Капли попали на голубую рубашку и серый китель.

– Черт, я же велел тебе отвалить, придурок! – Он оттолкнул Гиртмана, и тот шлепнулся на задницу.

Дверь квартиры открылась, на пороге появилась Марго Сервас в халате поверх пижамы, босая, с растрепанными волосами. Несмотря на круги под глазами и усталый вид, лицо девушки было свежим и сияло, как весеннее утро. «Похожа на отца, – подумал швейцарец, – вот и горбинка на носу, в точности как у него».

– Что тут происходит? – спросила она, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

Полицейский нервничал все сильнее.

– Вернитесь в квартиру! Вернитесь немедленно! И запритесь! – Он навел пистолет на Гиртмана и поднес к губам рацию: – Поднимайся сюда, у меня проблема!

Напарник появился через несколько секунд – тот, что сидел в машине. Значит, их всего двое.

– Забери этого алкаша и выкини его на улицу к чертям собачьим!

* * *

В воскресенье утром в шале началась веселая суета: на крышу «Вольво» погрузили лыжи и сноуборды, в багажник уложили одежду, на заднее сиденье поставили корзину для пикника. Сервас и Кирстен наблюдали за сборами. Потом семейство село в машину, Лабарт развернулся перед домом и проехал мимо гостиницы.

Сыщики переглянулись.

– Очень плохая идея, – прокомментировала норвежка.

Около полудня на землю лег густой туман, и шале превратилось в зыбкий силуэт, плавающий в гороховом пюре. Сервас и Кирстен надели снегоступы и отправились к перевалу Куре – хозяин гостиницы заверил их, что снежный покров плотный и можно ничего не опасаться.

Сервас, совершенно выбившись из сил, остановился на опушке, посмотрел на едва различимые внизу крыши и перевел взгляд на Кирстен.

– При такой погоде они наверняка вернутся, – сказала та, верно поняв его взгляд.

– Возьми машину, – сказал Мартен. – Езжай в долину. Предупредишь меня, если увидишь их. – Он открыл телефон, показал ей экран. – Всё в порядке, сигнал есть.

Затем, нырнув в туман, начал спускаться со склона.

* * *

Темная громада шале медленно надвигалась на Серваса. Он обогнул его со стороны, противоположной гостинице, и, оказавшись так близко, понял, что дом – не что иное, как перестроенная ферма. В нижней – каменной – части когда-то обретались люди и животные, а наверху, в деревянной, держали сено, солому и зерно.

Всё переделали, обновили, что можно – застеклили, впустив свет (наверняка поработал модный архитектор, не ограниченный жесткой сметой). Сродни пластической хирургии: все реставрированные фасады похожи один на другой.