Гадкая ночь

– Я сказал, что мне есть чем заняться.

– Тут-то он и упомянул вашу дочь… – нанес удар Рембо.

Вот к чему он подводил с самого начала…

– Да.

– В каких выражениях?

– «Знаю, к тебе дочь приехала…»

– И вы тут же решили ехать?

– Нет. Попросил его повторить.

– Вы разозлились?

– Да.

– И он повторил?

– Нет. Сказал, что будет ждать меня в полночь перед термами в Сен-Мартене.

– Он сказал что-нибудь еще о вашей дочери?

– Да.

– Что именно?

– «Передай привет дочурке».

– И вы разозлились еще сильнее?

– Да.

Глаза Рембо превратились в две щелочки. Сервас сохранял внешнюю невозмутимость, хотя воспринимал вопросы и комментарии собеседника как провокацию. Само существование на белом свете такого гада, как Рембо, было для него личным оскорблением.

– Мы проверили, в какое время ваш мобильный телефон находился между Тулузой и Сен-Мартеном. Установили, что в ту ночь вы ехали с недопустимой скоростью, майор. О чем вы думали, летя туда как на пожар?

– Ни о чем.

– Ни о чем?

– Ни о чем особенном. Хотел встретиться с этим человеком и сказать, чтобы не приближался к моей дочери.

– То есть вы намеревались ему пригрозить?

Сервас понимал замысел Рембо – так рыбы издалека чуют сети, – но ничего не мог поделать: они слишком далеко зашли. Оба.

– Я бы выразился иначе.

– Да? Как именно?

– Я хотел его предупредить.

– О чем?

– О неприятностях, которые у него непременно возникнут, если он приблизится к моей дочери.

Рембо довольно улыбнулся, записал что-то в блокнот и начал печатать.

– Какого рода неприятности?

– Зачем обсуждать гипотетические возможности?

– О каких неприятностях вы думали, майор?

– Не старайтесь, Рембо, я имел в виду легальные неприятности.

Комиссар кивнул, изобразив лицом сомнение.

– Расскажите о Сен-Мартене. Что там произошло?

– Я уже все вам рассказал.

– Погода была снежная?

– Нет.

– Луна светила?

– Да.

– То есть все было видно как днем.

– Нет, не так. Но ночь действительно было довольно ясная.

– Хорошо, я понял. Тогда объясните мне следующее: если ночь, по вашему собственному определению, была довольно ясная, почему вы не узнали человека, похожего на Фредди Крюгера?

– То самое имя…

– В каком смысле?

– Ну я ведь говорил, что не могу вспомнить имя человека, на которого стал похож Жансан. Из-за меня.

Рембо раздраженно повел плечами, а Сервас едва сумел скрыть улыбку.

– Ладно, черт с ним, с Фредди, но Жансана вы не узнали – несмотря на обожженное лицо и яркую луну.

– Он стоял под деревьями, метрах в тридцати от меня. Если это был он.

– Вы сомневаетесь?

– А как он мог оказаться в двух местах одновременно?

– Вот именно – как? Значит, вы полагаете, что там был другой человек?

– По-моему, это очевидно.

– У вас есть предположения насчет личности человека, выдававшего себя за Жансана?

– Нет, – соврал Сервас.

– Согласитесь, майор, история странная. – Рембо сделал паузу. – А какой голос был у звонившего?

Мартен ответил, осторожно подбирая слова:

– В первый момент я принял его за Жансана, но теперь, по прошествии времени, не поручусь, что опознал его. В конце концов, все сказанное можно было почерпнуть из газет.

– Но я все равно не могу взять в толк, кому понадобилась такая мистификация.

Гнев разъедал душу Мартена, как кислота, но он понимал, что не имеет права сорваться: Рембо использует это против него, заявит, что майора Серваса подводят нервы и темперамент. Бульдог уподобился матадору, танцующему вокруг быка, чтобы выбрать правильное место и нанести один – смертельный удар.

– Где вы были той ночью около трех утра?

– В постели.

– В Тулузе?

– Да.

– Дочь слышала, как вы вернулись?

Рембо явно знал больше, чем хотел показать.

– Нет. Она уже спала.

– Значит, вы вернулись из Сен-Мартена и легли спать?

– Да.

– Какой у вас размер ноги, Сервас?

– Что?..

– Размер обуви…

– Сорок второй. А что?

– Очень хорошо. Пока это всё. Оружие вам вернут через несколько дней. Буду держать вас в курсе. – Он встал. – Сервас… – Голос Рембо прозвучал едва слышно.

Мартен обернулся.

– Я не верю ни единому вашему слову. И докажу, что вы лгали.

Майор хотел было ответить, передумал, пожал плечами и вышел.

30. Птицы

– Твои Лабарты те еще гуси.

Мартен сидел на террасе «Кафе де терм» на бульваре Лазара Карно в компании Лумо, инспектора бригады по борьбе с сутенерством. Сделав это короткое заявление, тот поднес к губам кружку с пивом. Лумо выходил на улицу после захода солнца, чтобы обнюхать тротуар или проверить ночные бары в секторе Матабьо – Байар – Амбушюр. От такого режима цвет его лица стал серым, а мешки под глазами приобрели размер XXL. Впалые щеки и костистый нос в красных жилках (о любовь к крепким напиткам, до чего же ты коварна!) делали его похожим на ночную птицу. Глаза лихорадочно блестели и смотрели на мир с подозрением.

– Их не раз ловили, когда они покупали шлюх.

– Оба?

– Да. Выбирала женщина.