Гайдзин. Том 1

Макфей увидел эту улыбку и испытал огромное облегчение.

– В общем, да, тайпэн, да, я тоже прогулялся с ними за компанию… но только присмотреть за Дмитрием, чтобы он в беду не попал.

– Ну и как Дмитрий, уберегся? – спросил Струан, ощутив вдруг острую зависть.

– Ага, вот только… а, ладно, тайпэн, мы действительно знатно повеселились.

– Эх, везет же тебе! Ну давай, Джейми, выкладывай все!

Джейми услышал и увидел то открытое дружелюбие и ту товарищескую теплоту, которые, как он боялся, были потеряны для него навсегда, и радостно просиял, разом забыв о своих болях, озлоблении и тревогах за будущее.

– В «Быке и Петухе» устроили отличный поединок, лучшего кулачного боя я здесь еще не видел. У них там теперь новый ринг и новое пиво из Нагасаки, получше будет даже нашего темного хайлендского! Два армейских секунданта вышли против двух наших ребят, Чандлера Сайкса и Старика Блади.

– Это еще кто такой?

– Один из наших отставных моряков, отличный канонир, зовут его Чарли Бент, он списался на берег с «Нетающего Облака» – тот самый канонир, который разметал по волнам боевую джонку Ву Фан Тёя для твоего батюшки в сорок третьем году. Теперь его прозвали Старик Блади[31], потому что он присматривает за скотобойней. Ну так вот, я всю дорогу ставил только на него, тайпэн, и выиграл двадцать пять фунтов. Потом мы завалились во «Дворец Йокопоко» – это самая большая таверна в Пьяном Городе, в основном для армейских, моряки ходят к «Отцу Туку», и да не соберутся никогда и те и другие в одном месте. – Он рассмеялся. – Проиграл там десятку в рулетку, да еще пятерку в кости. Потом глазом не успел моргнуть, как началась чудовищная потасовка: торговцы против всех остальных. Мне показалось, мы взяли верх. Потом – домой и спать, хотя… э… некоторые направились к Озорнице Нелли.

– Ты тоже?

– Ну-у… да, но только за тем, чтобы пропустить бокальчик на ночь: у нее лучшее и самое дешевое шампанское во всей Иокогаме.

– А девушки?

Макфей снова захохотал.

– Ничто и никогда не сравниться с Учреждением миссис Фортерингилл для юных леди в Гонконге! У Нелли около дюжины пташек, большинство попали к ней через Гонконг из Истэнда, некоторые из австралийского Сиднея, дочери сосланных преступниц, которые отбыли свой срок, а потом решили остаться. Все они немного грязноваты и не в моем вкусе. – Заметно повеселев, он раскланялся с прохожими и неосторожно добавил: – Со всеми моими потребностями более чем хорошо справляется Неми. – Макфей взглянул на Струана и увидел вытянувшееся лицо. – Все в порядке, тайпэн?

– Да-да, конечно, – ответил Струан; он вдруг почувствовал острую зависть к силе и мужской стати своего спутника, но не возненавидел его за это, только себя. – Это невыносимо быть вот таким, Джейми, я ненавижу это свое состояние! Ненавижу его! Господи, до чего же тяжело дается человеку терпение. Я знаю, ничего другого мне просто не остается. – Он натянуто улыбнулся. – Неми? О да, она показалась мне славной девушкой. Хорошенькая. – С громадным усилием Малкольм оторвался мыслями от Сидзуки и своего поражения, от отчаянной потребности преуспеть в том же с Анжеликой, обойти все мели, ждущие его впереди, и справится с надвигающейся бурей, которую обязательно поднимет его матушка. Ладно, не все сразу. Настройся на то, чтобы отсидеть сначала церковную службу, а потом дотянуть через остаток дня до шести часов, когда А Ток принесет тебе лекарство: «Не хочешь ли принять немного перед тем, как пойдешь в свой храм, сын мой?»

«Нет, спасибо, мать, один раз в день достаточно. Доктор сказал, что я должен быть осторожен.»

«Что могут понимать в этом чужеземные дьяволы?»

«Ай-йа, я сам чужеземный дьявол».

«Ай-йа, это так, но ты мой сын…»

А Ток, старая хлопотунья, вечно суетится и всюду сует свой нос. Но с другой стороны, я могу доверять ей. Не будет никакого вреда, если принимать лекарство по чуть-чуть, один раз в день. Я могу бросить это в любой момент, в любой момент, уверял он себя. В течение дня я могу обойтись без него, хотя оно очень помогает. Нужно что-то решать с письмом от матери, я должен написать ей с завтрашней почтой. Обязательно.

Ее письмо передал ему лично в руки особый курьер, как всегда родственник их компрадора, Гордона Чена. В нем опять не оказалось постскриптума со словами «Я люблю тебя». И снова тайное послание привело его в ярость: