Гайдзин

Он решил остановиться на этом и не расспрашивать дальше. Пока что. Но это была ещё одна новость, о которой Мисамото лучше забыть. Как мне раздобыть личного переводчика, которому я мог бы доверять? Переводчик мне необходим. Может быть, мне следует обучить Мисамото, он мой пес, он зависит от меня и всецело в моей власти. До сих пор он был послушен. Без сомнения, он хорошо управлялся со старателями. Жаль, что его не было на месте — он отправился с докладом об их находках к Хосаки, — когда они разодрались между собой, разодрались, как дикие звери, по словам самураев, очень удачное выражение! Будь Мисамото с ними, возможно, ему удалось бы остановить их. Не то что это имеет какое-то значение: один мертвец означает, что забот стало вдвое меньше, да и тому, кто уцелел, без сомнения, недолго осталось. Уголь! Стало быть, у нас огромные запасы угля, говорит Хосаки, а для этих гайдзинов уголь все равно что золото.

Он нарочно переменил тему разговора.

— Спроси Сэрату-сама, почему гайдзины стреляют из ружей и пушек и посылают корабли вверх и вниз вдоль побережья, нарушая покой этой Земли богов? Они готовятся к войне?

Вопрос был встречен молчанием. Настроение в каюте изменилось на противоположное.

— Мой господин говорит, нет готовиться к войне. — Он видел, что гайдзин Андре переводил с предельной точностью. — Готовиться к обороне только. Прошу прощения, тайро говорит, все гайдзины должны уйти.

— Почему не уехать на месяц или два, а потом вернуться? — Он расхохотался про себя, увидев ужас, который вызвало на их лицах это предложение.

— Мой господин говорит, Соглашения, подписанные сёгуном и утвержденные верховным бакуфу тайро Ии и наивысочайшим императором, отводят нам Иокогаму, Канагаву, Кобэ скоро. Соглашения хорошие для Ниппона и гайдзинов. Тайро Андзё, прошу прощения, не прав сердиться.

— Многие даймё так не думают. Тайро Андзё — наш вождь. Вы должны выполнить то, что он приказывает. Это наша земля.

— Мой господин говорит: фурансу хотят помогать Ниппону быть великой страной в мире… как здесь тоже.

— Скажи Сэрате-сама, тайро — вождь, всему, что он говорит, должно повиноваться, хотя иногда, — осторожно обронил он, — даже тайро может изменить своё решение, если дать ему правильный совет. — Он увидел, что его мысль поняли. — Прошу прощения, мы уже много раз объясняли, что все вопросы в отношении Сацумы могут быть решены только Сандзиро, даймё Сацумы.

— Мой господин говорит, надеется кто-нибудь может дать тайро правильный совет. Даймё Сацумы должен просить прощения, платить, что было уговорено на встрече в Эдо, наказать убийцу открыто.

Он кивнул, словно был серьезно этим озабочен. Внезапно он поднялся с места, вызвав ещё большее удивление и испуг — не имело смысла долее разговаривать с этой мелочью, которую можно было использовать для других целей, необходимо было найти подходы к вождю англичанин. Это полностью устраивало его. И, выдерживая в целом высокомерный и непреклонный вид, он одновременно с этим явил некоторое дружелюбие и согласился, с напускной неохотой, ещё на одну встречу.

— Мисамото, скажи им, что мы можем встретиться через десять дней в Эдо. Им позволяется прибыть в Эдо для тайной встречи.

Когда он уже покидал корабль, гайдзин Андре сказал:

— Мой господин желает вам счастливого Нового года.

Он ошеломленно уставился на него и потом узнал, что в мире гайдзинов существует свой собственный календарь, совершенно непохожий на японский и китайский лунный календарь, который был единственным способом исчислять дни и месяцы с начала времен.

— Первый день нашего года, Сэрата-сама, — объяснил Мисамото, — приходится между шестнадцатым днём Первого месяца и двадцать вторым днём Второго месяца, в зависимости от луны. В этом году, Году Собаки, первый день, с которого начинается наше время праздников, приходится на восемнадцатый день Первого месяца. Это день, когда весь Китай говорит Кунг хей фат чой.

Весь обратный путь до Эдо на галере Ёси размышлял об этих людях. Большей частью он испытывал брезгливое отвращение — гайдзины были как чудовища в человеческом облике, которые спустились сюда со звезд, их мысли и представления лежали по ложную сторону инь и ян.

И все же, чтобы мы смогли выжить как страна, Ниппон обязательно должен иметь более крупные корабли, пушки и быть более могущественным, только так можно защититься от этого чужеродного зла. И на это время, подумал он, чувствуя прилив дурноты, сёгунат должен договориться с ними.

Они никогда не уйдут все до единого, по своей воле. Не эти, так другие придут, чтобы похитить наше наследие, китайцы, или монголы, или волосатые люди с сибирских ледяных островов, которые смотрят на нас, истекая слюной как голодные собаки, из отнятых ими у Китая портов. И всегда вокруг нас будут англичане. Как нам с ними быть?