Гала и Элюар. Счастливый соперник Сальвадора Дали

«Ты мне советуешь быть нежным и никогда не помышлять о мести. Это странно…» — быстрые строки вырывались из-под его пера. Как будто спохватившись, он корил ее за легкомысленность, с какой она, пренебрегая опасностями военного времени, совершила немыслимое по трудности путешествие от Москвы до Парижа. Прикрываясь беспокойством о ее здоровье и душевном покое, он выказывал сомнение, будет ли ей комфортно в условиях, когда она отлучена от родного дома, привычного окружения, родных и подруг. Он писал ей о тяготах службы, о своей тоске и горечи, о своих сомнениях. Он не щадил ее чувств, как будто причиняя ей боль, мог избавиться от своей. Может, если он оскорбит ее, обидит, унизит, их любовь смоет поток ее ненависти, принесет покой отчуждения. Не будет ли лучше, если она покинет Париж? Ему будет гораздо проще примириться с мыслью о скорой своей гибели без ее любви, без своей ревности, рвущей душу. Но разве он так жаждет своей смерти? Разве вечной будет эта бессмысленная война? И не Гала ли его Ариадна, вручившая ему путеводную нить, с помощью которой он спасется в лабиринте военной бессмыслицы от кровожадного Минотавра?

Лизнув край конверта, Эжен запечатал письмо и понял — ожидание ответа стало смыслом его жизни.

* * *

Гала писала ему часто, чуть ли не каждый день, а бывало, по нескольку писем в день. Она жила их перепиской. Все свои чувства, мысли, сомнения поверяя бумаге.

«Ты дорожишь мной из любви к самой любви, а не из любви ко мне. Если я говорю о моих „распутных“ наклонностях, уверяю, это неправда, я вообще не такая, глубоко не такая. Единственная и Священная любовь ко мне — твоя: через твои мысли, твое тело, твою душу».

Она не сомневалась в его любви — иначе никогда (никогда!) не отважилась бы покинуть родину, не смела бы навязать свое общество семье Гренделей. Если сам Эжен подвергает сомнению их любовь, она должна убедить его, что они предназначены друг для друга, что их жизни связаны воедино. Их встреча на жизненном пути — редкая удача, сродни чуду, он должен осознать это. Гибель его — равнозначна ее смерти. Понимает ли это ее «милый мальчик»?

«Не делай ничего мне во зло, не разрушай нашей прекрасной жизни. А жить мы будем замечательно, потому что мы очень похожи, это такая редкость!! Ведь мы есть, не упускай случай!!!».

Бывало, его ответы ранили ее, заставляли страдать, вымаливать прощение.

«Твоя открытка меня мучает. Я страдаю, мне плохо… Не надо меня ненавидеть. Не надо причинять тебе боль, тебе — значит, нам. Прости меня».

В своих письмах Гала пыталась объяснить природу своей чувственности, по тем самым все больше давала повод для его сомнений. Он ревновал ее к прошлому, это объяснялось тем, что ее прошлое поведение проецировалось на настоящее, когда его не было с ней рядом. Он кидал ей упреки в неверности, она вынуждена была оправдываться.

«Не думай об этом больше! Когда ты приедешь, я все тебе объясню, а сейчас полностью верь мне. Ты спрашиваешь меня: „Ты говоришь о прежних или новых вещах?“ Ну конечно о прежних. Теперь я абсолютно невинна и чиста. Я не допустила ничего, что могло бы тебе не понравиться, — ни единого жеста, ни единой мысли, ни единого движения, ни единого слова. Все только для тебя. Можешь быть абсолютным в любви, ибо я такова. Я ничего от тебя не скрываю. Вся моя жизнь как на ладони, и она принадлежит тебе. Спроси у своей матери, если сомневаешься в этом. Я никого не знаю, никогда никуда не выхожу, кроме уроков. Ни от КОГО не получаю писем, кроме как от своих родителей».