Гала и Элюар. Счастливый соперник Сальвадора Дали

Она уезжала из дома и снова возвращалась. В ее жизни было немного мужчин и еще меньше — в ее постели, ровно столько, чтобы не страдало ее тело и успокоились нервы. Как правило, это были не те мужчины, которые могли глубоко тронуть ее сердце, но все же и не такие, чтобы потом презирать себя за эти связи. Она переходила от одного мужчины к другому, меняя партнеров, как в танце. В который раз, как когда-то в Клаваделе, когда она танцевала с незнакомцем в таверне, она наблюдала одно и то же. Только что они были вместе, жар мужского желания еще бродил в клеточках ее тела, как вот уже он смотрел на нее без любования и трепета, глаза становились тусклыми, во всем облике — не сожаление или печаль утраты, но холодная отстраненность. Еще недавно они были единым целым, парой, сейчас же между ними пролегла пропасть отчуждения.

Чтобы окунуться в по-настоящему теплые любовные объятия — она предприняла поездку в Россию. Ей так хотелось увидеть отца, спросить: как ей быть? Никогда она никому и ничего не расскажет о той поездке. Она не застала никого, кого знала прежде. Все и всё в советской России стало ей чуждым, казалось нелепым в своей ажиотажной веселости и ужасающей бедности. Отец замкнулся в важности своей новой должности. Мать… Они давно стали друг другу чужими. Зато Поль все звал и звал ее обратно в Париж, обещая, дразня своей непреходящей любовью. Он писал ей, что порвал с Максом.

«Макса я больше не увижу. НИКОГДА».

«Моя обожаемая, моя красавица, я скучаю без тебя до смерти. Все пусто, остается лишь целовать твою одежду. Как не хватает мне твоего тела, твоих глаз, твоих губ, вообще твоего присутствия. Ты — единственная, я люблю тебя испокон веков. Все печали, которые выпали мне, не имеют значения. Моя любовь, наша любовь сжигает их… К твоему возвращению я хочу приготовить сказочные наряды… Я достану для тебя все, что можно достать, все самое лучшее. Не отсутствуй, по возможности, слишком долго. Возвращайся поскорее. Без тебя я теперь ничто. Все другие желания я осуществляю во сне. А желание, влекущее меня к тебе, — наяву…»

Она с радостью кинулась в иллюзию счастливого воссоединения, зная, чувствуя, что уже не сможет вернуть себе былую любовь. Слишком много боли было в прошлом… Не желая мстить, она все же идет теми же путями, по которым блуждал Поль. Может, таким образом она сможет вернуться к нему? Вдруг, узнав множество мужчин, как когда-то Поль множество женщин, она сможет снова полюбить мужа, как любила когда-то? Может, уравняв неверности, она вернет веру в их скрепленное венцом супружество?

Но о каком благополучии может идти речь, если Поля не оставляют мечты о множественных вариациях в их союзе! Он обожает сексуальные эксперименты и игры с несколькими персонажами. Оставив Гайяра наедине со своей женой в номере отеля, он возвратился к любовнице. У Гала начался недолгий и довольно унылый роман с еще одним поэтом.

Вскоре Поль написал ей:

«Мы будем жить любовью, только любовью… Прилагаю стихотворение… Можешь показать Гайяру, его это интересует. Я одурел от возбуждения, от мечтаний о тебе:

НАГАЯ

Глаза губы

И колена раскрыты.

Получил телеграмму Гайяра. Пускай даст тебе рисунок, фотографии и рукопись — для меня. Пойми и дай ему понять, что я хотел бы, чтобы иногда мы обладали тобой вместе, как было условлено».

От перестановки мест слагаемых сумма не меняется? Нет, у любви иные законы, нежели в арифметике.

* * *

Гала стала испытывать неприязнь к Полю. Чем больше он говорил ей о любви, тем больше это ее раздражало. Весной он сообщил ей, что собирается принять приглашение Макса провести вчетвером с ней и Марией-Бертой лето в Аркашоне. Она возненавидела его за одну только мысль, что примет участие в этом квартете. Тогда Поль предлагает провести с ней некоторое время в Кадакесе, что ж… Гористая местность ей по нраву.

Был август 1929 года, жаркое ясное солнце Каталонии приветствовало их. Дорога — неровная, петляющая, как козья тропа, карабкалась вверх, то открывая вид на оливковую рощу, то прижимаясь к скале, давала возможность заглянуть в пропасть обрыва. Через открытые окна машины доносилась изысканная смесь запахов от жара прогретой земли и высушенных на солнце трав.