Галера для рабов

– Я же говорил, что ее тут нет, – вынес вердикт Вышинский, опускаясь на насиженный камень. И предвзято уставился на блондинку, которая гнездилась неподалеку, а когда их взгляды пересеклись, почувствовала беспокойство.

– Вы так смотрите на меня, Роман Сергеевич, словно я вам что-то должна…

– Занятно, Маргарита Юрьевна, – с расстановкой, твердеющим голосом сообщил мужчина. – Нам столько раз твердили о засланном казачке в наших рядах, что я сам в это поверил, хотя изначально не был склонен это делать. Остались двое – вы да я, значит, по логике вещей… – мужчина помедлил. – Злоумышленница, как это ни прискорбно сообщать, – вы.

– Почему это я? – съежилась женщина.

– Ну, смотрите, – начал на примитивном уровне объяснять мужчина. – Нас осталось двое, остальные бесследно пропали – то есть за ними явился ваш сообщник и куда-то уволок. Если я точно знаю, что это не я… А я это точно знаю, поскольку являюсь именно тем, кто я есть на самом деле – заместителем регионального губернатора, не связанным с преступниками подобного пошиба. А если это не я, и при этом нас осталось только двое… – мужчина как-то печально, меланхолично смотрел на женщину.

– То что? – сглотнула Маргарита Юрьевна. – Минуточку, постойте, Роман Сергеевич, – она сообразила, куда он клонит. – Я протестую. Я тоже точно знаю, кто я такая, и уверена, что не имею общих дел с преступниками, как вы выразились, подобного пошиба. И с моей точки зрения, было бы логично заподозрить вас. Что вы на это скажете? Будем разбираться в суде?

Несколько минут мужчина с женщиной неприязненно разглядывали друг друга. Оба напряглись, готовы были броситься: мужчина на женщину, женщина – наутек. Маргарита Юрьевна нащупала тот самый булыжник, приподняла его. Роман Сергеевич среагировал немедленно – соскочил с камня, носком ударил по руке. Женщина вскрикнула от боли, камень выпал. Блондинка попятилась, схватилась за обожженное запястье. Они стояли на дистанции удара, возбужденно дышали, вели безмолвную дуэль.

– Простите, – расслабился Вышинский. – Погорячился. Сами виноваты, чего вы потянулись к этому камню?

– А чем мне прикажете защищаться? – женщина тоже обмякла. – Вы уже готовы были съесть меня…

– Вы точно работаете в налоговом управлении города Барнаула?

– А то, – фыркнула она. – Отчасти даже руковожу… – она забавно сморщилась. – Имею я право, Роман Сергеевич, единственный раз в году, в такой короткий отпуск, почувствовать себя обыкновенной женщиной со светлыми волосами?

– Имеете, – он не сдержал улыбки.

– А вы, Роман Сергеевич, точно тот самый?

– Абсолютно, – он твердо кивнул. – Об этом я уже говорил. Вот дьявол… – он опустился обратно на камень, перевел дыхание, скользнул взглядом по расслабившейся женской фигуре. – Вы, кажется, поранились, Маргарита Юрьевна? – кивнул он на просочившиеся сквозь ткань бурые пятна в зоне бикини.

Женщина смутилась, машинально повернулась боком и прикрылась рукой.

– Критические дни, Роман Сергеевич, не обращайте внимания. Это все купание… Мне очень стыдно, но у женщин такое случается.

– Сочувствую, – усмехнулся Вышинский. – Не самое подходящее вы выбрали время. Прикройте, кстати, грудь, не уподобляйтесь Евгении Дмитриевне, у вас блузка на единственной пуговице держится, остальные оторвались, когда вы выползали из моря.

– О, господи… – женщина засмущалась еще больше, стала поправлять свою испачканную отсыревшую одежду. – Это, кстати, не пуговица, Роман Сергеевич.

– А что это? – не понял Вышинский.

– Видеокамера. Вернее, объектив видеокамеры, стилизованный под пуговицу.

– В смысле? – Вышинский по инерции продолжал усмехаться.

– Ну, штучка такая, – робко улыбнулась женщина. – С высокой емкостью, позволяющей вести съемку в течение многих часов. Хорошая прочность, водонепроницаемость, надежно приделана к ткани – чтобы не оторвалась. Работает в различных экстремальных условиях, хотя не рекомендуется, конечно, колотить по ней молотком. Надеюсь, она и сейчас вас снимает.

Усмешка на физиономии Вышинского стала тускнеть. Он облизнул распухающие губы.

– Один момент, Маргарита Юрьевна… Что вы несете?

– Да ладно, Роман Сергеевич, – блондинка прерывисто вздохнула. – Хватит уж темнить и запираться. Вы даже представить себе не можете, как меня тошнит от вашей компании.

Глаза Вышинского забегали. Он начал привставать, но не успел. Изогнулось гибкое тело, и изящная пяточка хлестнула по челюсти. Мужчина развернулся на сто восемьдесят градусов, перелетел через камень, на котором недавно сидел, и лишился чувств.

– Что несу, что несу… – проворчала женщина. – Что положено нести, то и несу, будут еще всякие попрекать…