Галицко-Волынская Русь

Если А. М. Андрияшев в своем исследовании главное внимание уделял междукняжеским отношениям — Военным походам, коалициям, борьбе за уделы, — а также отношениям Волыни с соседними землями и государствами, т. е., как тогда говорили, «внешней стороне» истории земли, сетуя, что о «событиях внутренней жизни страны… мы не имеем почти никаких известий»[229], то П. А. Иванов нашел возможным снабдить свой труд специальным очерком внутриполитической жизни Волыни, содержащем характеристику общественного положения местного боярства и других общественных «элементов».

Историк числит бояр исключительно среди княжеских дружинников, возвысившихся благодаря службе князю и обогатившихся за счет его доходов[230]

. Поскольку авторитет князя в ХIII–XIV вв. сильно возрастает, повышаются роль и значение бояр. Все начинается с быстрого роста доходов и богатства, увеличения земельной собственности. «Громадная экономическая сила, которой обладали бояре, помимо других причин, была причиной того, что бояре приобрели мало помалу и огромное политическое значение. В их руках в ХIII–XIV вв. находились высшие должности, как то воеводы, посадника, тысяцкого, тиуна, посла. Помимо занятия названных должностей, бояре в это время вместе с епископом были членами верховного совета»[231].

Построения М. С. Грушевского и их влияние

На рубеже XIX–XX вв. увидели свет первые тома многотомного труда М. С. Грушевского «История Украины-Руси», вмещающие подробные очерки истории всех южнорусских земель, в том числе Галичины и Волыни, а также характеристику общественно-политических отношений в домонгольский период. Во взглядах ученого на общественный строй, положение и значение боярства, его отношения с общиной и княжеской властью в Галиче достигает крайних позиций известный тезис о необыкновенном могуществе, экономической и политической силе галицких бояр. Автор не ограничивается повторением аргументов и выводов предшественников, выдвигая ряд собственных соображений, развивая и уточняя уже существующие представления, достигая их более четкого и систематического изложения[232].

Под пером М. С. Грушевского галицкие бояре становятся поистине всемогущими и вездесущими, стремятся и добиваются полного господства над общиной и князем. «В общественном укладе Галичины наиболее характерное явление — это необычайный, нигде на Украине неслыханный размах боярской силы и влияния. Он наложил свою печать на политические отношения земли: его последствия проявились здесь в подчиненном положении общины в отношении боярства, а временами политические стремления боярства парализовали княжескую власть до полной беспомощности»[233]

. Боярство в Галицкой земле «сложилось в такую крепко консолидированную массу, какая могла развернуть борьбу на два фронта: имея против себя общину, бороться с князем»[234]. «Взявшись за руки, замкнувшись в своем кругу, куда не легко было пролезть новому человеку…, удерживая в зависимости от себя меньшее боярство, опершись одной ногой на военную силу своих полков, другой на широко развитую земельную собственность, галицкое боярство в конце XII в. было действительно так сильно, что могло побороться с княжеской властью и, вопреки отчуждению от общины, иметь в этой борьбе перевес»[235]

.

При этом сама община в Галиче «вовсе не отличалась особой апатией в политических делах» и стремилась проводить, в частности, самостоятельную династическую политику, поддерживая или, наоборот, отвергая тех или иных князей[236]. Репрессии, которым подвергали князья своенравных галичан, рано ослабили общину (середина XII в.) и, с другой стороны, усилили боярство, так как князь искал его поддержки в конфликтах с общиной[237]. В итоге были порождены глубокие антагонизмы между общиной и князем, общиной и боярством, и такое положение сохранялось на протяжении всей второй половины XII в.: «ни князь, ни боярство не сблизились с общиной»[238].