Галицко-Волынская Русь

Ситуация изменилась с появлением в Галиче новой княжеской династии — Мстиславичей, в традиции которой были добрые отношения с общиной. «Безоглядная борьба с боярством», которую повел Роман Мстиславич, став галицким князем, «увеличила популярность Романа в общине» и способствовала в дальнейшем приверженности галичан к его сыну Даниилу[239]. Историк указывает на «отчетливую антипатию общины к боярству» как на коренную черту взаимоотношений бояр и простых людей. Причина непопулярности бояр — их «грабительства земли», ведь галицкое боярство «было, прежде всего, правительственным сословием, которое смотрело на землю и население как на источник дохода, как на "корм"… А к тому же прибавилась ненависть к боярству как к сословию капиталистов, земельных магнатов…»[240]. Впрочем, эта ненависть и сопротивление общины боярам были слабыми и нерешительными: «община выступала изредка, по случаю, инициативы не проявляла, да и силы ее, кажется, не были велики». Кроме того, боярство «могло в значительной мере нейтрализовать стремления общины. Боярские клиентелы тысячами нитей вязали вокруг себя людей из мещанства и крестьянства»[241]

.

В отношении общественного положения волынского боярства картина, написанная М. С. Грушевским, выглядит не столь масштабно, — ученый вслед за другими авторами сетует на недостаток фактических данных[242]. Тем не менее, анализ источников позволил М. С. Грушевскому «уразуметь значительную политическую роль волынского боярства», хотя оно и «не имело такой силы, как боярство галицкое»: «…при отсутствии всякой стабильности в политических отношениях Волыни, при частых сменах династий, здесь не могло выработаться такого влиятельного и консолидированного боярства как в Галичине»[243].

В то же время, «дружинно-боярское сословие на Волыни достигло значительного развития. О его экономической силе можно судить только из позднейшего: из необыкновенного размаха боярского и княжеского землевладения (княжеское сословие здесь слилось с боярским). Бесспорно, эта большая боярская земельная собственность имела свое начало в древнерусское время»[244]

. Политическая же сила волынского боярства проявилась уже в конце XI в., когда боярским влиянием определялась политика местных князей. Эта сила значительно возрастает после смерти Романа Мстиславича[245]. Но подлинного могущества боярство Волыни достигает лишь к концу XIII — середине ХIV в. «Наивысшей точкой в развитии силы и значения волынского боярства надо признать третье и четвертое десятилетия ХIV века», когда оно «должно было принять кормило державы на какое-то время в свои руки»[246].

Развернутую картину общественно-политических отношений в Галицком княжестве XI–ХIII вв., содержащую обстоятельные характеристики социального положения и политических интересов каждого из сословий (общественных слоев), составлявших галицкое общество, предложил М. Кордуба, один из учеников М. С. Грушевского, работа которого в целом получила высокую оценку последнего[247]

. Вслед за учителем М. Кордуба отмечает экономическую силу бояр, ставшую основой их претензий на политическое управление и борьбы против князя, которая «заполняет всю внутреннюю историю княжества»[248]. «Отношения бояр к низшему слою народа были… весьма неприязненными…, простой люд имел иные симпатии, нежели привилегированный слой…, интересы обоих классов расходились довольно сильно»[249].

Вместе с тем М. Кордуба вносит некоторые существенные коррективы в сложившиеся представления о взаимоотношениях бояр и простых людей, в частности, тезис о полном господстве бояр над ними: «Тезис о полном господстве бояр над низшими слоями населения правдив, только если прилагать его к одной части, то есть к сельскому населению. Крестьяне ограничены в своих правах уже с самого начала галицкой истории. На ход политических дел они не имеют никакого влияния»[250]

. Напротив того, мещане «ведут беспрестанную борьбу с боярством против его преобладания и своим влиянием иногда решают политические дела»[251].

Бояре составляли княжеский «совет» или «думу», которая хотя и «не была никакой официальной институцией и имела лишь личное значение для князя, считалось крайне необходимым, чтобы князь во всех важных случаях просил у нее совета»[252]. В среде самого боярства постоянно «создаются партии, неизбежные всюду, где начинается какая-нибудь политическая жизнь»[253].