Галицко-Волынская Русь

Где же в таком случае прошелся раскол среди галицких жителей, о котором говорит нам летопись? Из кого состояла «болшаа половина Галича», принявшая вслед за своими боярами сторону владимирского князя? Нам думается, что размежевание происходило по линии отношений стольного Галича с его мятежными «пригородами». Разлад между ними уже давно стал реальностью, что не ускользнуло от внимания исследователей. В 20–30-е годы XIII в. Галич фактически утратил контроль над Понизьем и «горной страной Перемышльской»[2632]. Этот список, вероятно, можно было бы продолжить. Во всяком случае, мы видели, что когда Даниил в предыдущий раз (1230 г.) водил войска на Галич, то собрал под свои знамена «землю Галичкоую» — «от Боброкы доже и до рекы Оушице и Проута»[2633]

.

Обратим внимание на совпадение ряда деталей походов 1230 и 1233 гг. И в первом и во втором случае в них участвовали только во-лынские князья: помимо самих Романовичей — Владимир Ингваревич или Александр Всеволодович, союзники же из других земель оставались в стороне. Днестровская столица оказывала им самое упорное сопротивление: Галич «затворялся», и брать его приходилось силой. При этом сопротивлялись Даниилу не только венгры, но и сами галичане, городская община во главе с боярином Судиславом. Более того, именно галичанам, как показывает летопись, принадлежала ведущая роль: в рассказе о событиях 1230 г. они фигурируют на первом месте в формуле «Галичане и Оугры», в описании же событий 1233 г. «Оуграм» вообще не нашлось места. Невзирая на значительный перевес сил противника, жители Галича сражаются до конца: устраивают боевые вылазки, поджигают мост через Днестр, терпят голод и лишения и, только «изнемогшись» в неравной борьбе, покоряются силе.

Свою борьбу галичане ведут в гордом одиночестве. «Пригороды», «Галицкая земля» переходят на сторону их врагов и сверх того принимают непосредственное участие в войне со «старшим городом». В 1230 г. то была «земля Галичкая» от Боброки до Ушицы и Прута во главе, как выражается летописец, «со всими бояры Галичкыми»[2634]

. Последними, таким образом, источник именует не собственно галицких, «столичных» бояр (они, разумеется, оставались в стольном городе и возглавляли его оборону), а бояр Галицкой земли, «пригородов», взявших сторону Даниила. Следовательно, понятие «галицкие бояре» (а также более общее по значению — «галичане») в равной степени распространялись как на жителей «старшего города», так и тянувшей к нему земли-волости[2635]. Жители столицы и всей земли традиционно мыслились на Руси как единое целое, как тождественные воспринимались понятия «город» и «земля». Сказанное нашло выражение в известной формуле Русской Правды: «А и своего города в чюжю землю свода нетуть»[2636]

.

Историки давно обратили внимание на данную закономерность. «Где город, там Земля; где Земля, там город», — лаконично формулирует свой вывод Н. И. Костомаров[2637]. Более обстоятельно высказывается по этому вопросу В. Б. Пассек: под словом «город» в летописях нередко разумеется «целая страна, область, со всеми ее деревнями, селами и городами, бывшими под защитой главного или стольного города», понятие города «поглощало в себе понятие целой страны»[2638]

. К аналогичному решению приходит и Д. Я. Самоквасов, автор первого в отечественной историографии монографического исследования о древнерусских городах: город на Руси отождествлялся с территорией, «занятой известным племенем или общиной…, со всеми посадами, городами, пригородами, селами и починками, на ней находящимися»[2639]. Не все исследователи, надо сказать, в равной мере разделяли такие взгляды, но даже те, кто, подобно С. В. Юшкову, отрицал существование на Руси «городовых волостей», признавали: «Территориальный округ, тянувший к городу, так тесно с ним связан, что когда говорят о передаче города, то это означает и передачу всей городской округи. Город без окружающих его земель в этот период не мыслится»[2640].

Современные ученые подтверждают правоту высказанных ранее положений, также указывая, что «главный город не мыслился без "области", "волости", т. е. без пригородов и сел. "Город и волость" — стандартное терминологическое сращение древнерусских источников… Действительно, факты показывают, что город и волость находились в единстве друг с другом, составляя одно территориальное целое»[2641]. С особой выразительностью это единство земли и города проявлялось во взаимоотношениях с внешним миром, будь то соседняя волость или пришедший из других краев князь. В таких случаях сказать «Киев», «Новгород» или «Галич» зачастую значило то же самое, что сказать «Киевская земля (волость)», «Новгородская» или «Галицкая». И когда летописец, выражающий позицию волынского князя, говорит, что осенью 1233 г. его патрона «сретоша болшаа половина Галича», это значит, что сторону Даниила тогда, как и тремя годами раньше, приняла большая часть жителей Галицкой земли, но не самого Галича.