Галицко-Волынская Русь

Развивая успех, Даниил тогда же, весной 1238 г., «возведе на Кондрата Литвоу Минъдовга, Изяслава Новгородьского»[2890], т. е. организовал широкомасштабное наступление на Мазовию, в котором наряду с русскими полками участвовали литовские войска. Не известно, чем именно закончился этот поход, но после него мазовецкий князь должен был прекратить вмешательство в русские дела и восстановить союзнические отношения с Романовичами[2891].

Среди участников похода на Конрада значится Изяслав Новгородский. По мнению Η. Ф. Котляра, это — «заклятый враг» Даниила, новгород-северский князь Изяслав Владимирович, который «был вынужден отступиться от своего сюзерена Михаила и двинуться под хоругвью Даниила в поход против недавнего союзника»[2892]. Не беремся судить, о каком Изяславе в данном случае идет речь[2893]. Если это тот самый князь, с которым Романовичи воевали уже несколько лет, то получается, что своими внешнеполитическими успехами последним в короткий срок удалось отвратить от галицкого князя всех его союзников в борьбе с Волынью — сперва половцев, затем венгров и поляков и, наконец, Изяслава. Более того, Романовичи не просто нейтрализовали недавних противников, но, так или иначе, смогли привлечь большинство из них на свою сторону, а также приобрести нового союзника в лице Миндовга.

Вмешательство в южнорусские дела новгородско-переяславского князя Ярослава Всеволодовича: Михаил и Ярослав

Не сидел, сложа руки, и галицкий князь Михаил Всеволодович. Он, как мы уже видели, пытался завязать отношения с германским императором, а также искал союзников в пределах Руси. Нам представляется, что в связи с этими шагами Михаила находится неожиданное вмешательство в южнорусские дела новгородского князя Ярослава Всеволодовича. Вопрос этот крайне запутан ввиду наличия разноречивых показаний источников и разногласия среди исследователей[2894]. Более предпочтительным выглядит решение М. С. Грушевского следовать показаниям Галицко-Волынской летописи как первоисточника для составителей позднейших сводов, старавшихся по-своему переосмыслить стремительный бег южнорусских событий[2895]. Галицкий летописец сообщает: «И потомь приде Ярославъ Соуждальскыи и взя Киевъ подъ Володимеромъ»[2896].

Это известие помещено в статье 6743 (1235) г.[2897]

, но в контексте событий, относящихся к 1238 г. Этим годом датируют взятие Ярославом Киева и новейшие издатели Галицко-Волынской летописи[2898]. Однако, на самом деле, упомянутое событие должно было произойти раньше. В Новгородской Первой летописи младшего извода находим несколько отличную от южнорусской версию похода Ярослава (правившего тогда в Новгороде[2899]) на Киев: «В лето 6744. Поиде князь Ярославъ из Новаграда къ Киеву на столъ, понявши съ (поимя со, — по Академическому и Толстовскому сп. — А.М.) собою новгородцовъ болших муж: Судимира въ Славне, Якима Влунковица, Костя Вячеслалича, а новоторжець 100 муж; а в Новеграде посади сына своего Александра; и, пришедши, седе в Киеве на столе; и державъ новгородцовъ и новоторжанъ одину неделю и, одаривъ, отпусти прочь; и приидоша вси здрави»

[2900].

Достоверность датировки Новгородской Первой летописи (1236 г.) подтверждается другим сообщением, помещенным под тем же годом сразу после известия о походе на Киев: «Того же лета пришедше безбожный Татарове, плениша всю землю Болгарьскую и град их Великыи взяша, исекоша вся и жены и дети»[2901]. Речь здесь идет, несомненно, о походе войск Батыя на Волжскую Болгарию, начавшемся осенью 1236 г.[2902] Значит, поход и взятие Киева Ярославом Всеволодовичем следует отнести к весне — лету 1236 г.[2903]

Историки давно заметили, что за вмешательством Ярослава в дела южнорусских князей кроется какой-то тайный сговор, и что переяславско-новгородский князь тем самым выступал на стороне одного из участников конфликта на Юге. Η. М. Карамзин полагал, что княживший в Киеве Владимир Рюрикович должен был уступить свой стол Ярославу «в следствие переговоров Данииловых с Великим Князем Георгием (Юрием Всеволодовичем. — А.М

.)»[2904]. Историк, таким образом, дает понять, что Ярослав действовал на стороне Даниила. Более определенно эту мысль проводит Н. А. Полевой: Даниил «решился искать союза с Георгием Всеволодовичем и Ярославом новгородским, Василько, брат его, был женат на дочери Георгия… Даниил, Георгий и Ярослав объявили Владимиру, что он должен оставить Киев»[2905]. По мнению С. М. Соловьева, «в дела юга» Ярослав вмешался «не для того только, чтобы дать перевес Мономаховичам над Ольговичами», но и в собственных видах[2906]. Союз Романовичей с Ярославом и Юрием Всеволодовичами, направленный против Михаила Черниговского, допускал и В. Т. Пашуто[2907].