Ганнибал

— У вас же куча денег, доктор Лектер. Все говорят. Я знаю, как это делают. Я тоже деньги в разные места кладу. Забирать их, перекладывать, заботиться о них… Я могу по телефону, уверен, вы тоже. — Корделл извлек из кармана сотовый телефон. — Сейчас мы будем звонить вашему банкиру, вы говорите ему ваш код, он подтвердит мне, и я вас сразу обработаю. — Он поднял шприц повыше. — Чик-чик. Говорите со мной.

Доктор Лектер пробормотал что-то, низко опустив голову. «Чемодан»… «Камера хранения»… — было все, что услышал Корделл.

— Давайте, доктор, давайте, а потом просто заснете. Ну же!

— В немеченых сотенных купюрах, — произнес доктор Лектер затухающим голосом.

Корделл придвинулся поближе, и доктор Лектер рванулся, вытянув шею, впился мелкими острыми зубами тому в бровь, и в тот самый момент, когда Корделл дернулся назад, отхватил весьма значительный кусок. Затем выплюнул откушенную бровь в лицо Корделлу, словно виноградную кожуру.

Корделл осушил рану тампоном и заклеил пластырем в форме бабочки. Это сразу придало ему чудаковатый, комичный вид.

Убирая шприц, он произнес:

— Такое облегчение… и потеряно зря. Ближе к рассвету вы посмотрите на все это по-другому. Понимаете, у меня есть стимуляторы, чтобы направить вас в обратный сторона. И я заставлю вас долго ждать.

Он снял с огня кочергу.

— Я собираюсь теперь подключать вас к капельницам, — сказал он. — Будете сопротивляться, я буду вас прижигать. Вот так. Чувствуете?

Он прижал кочергу к груди доктора Лектера, поджаривая ему сосок сквозь рубашку. На рубашке разросся пламенный круг, который Корделлу пришлось тут же загасить.

Доктор Лектер не издал ни звука.

На пятящемся задом автопогрузчике в хранилище въехал Карло. Вместе с Пьеро они подняли и перетащили валек с доктором Лектером на вильчатый рычаг и вдели в укрепленную на нем скобу, перед кабиной. Томмазо стоял с винтовкой наготове. Теперь доктор сидел на рычаге, с растянутыми на вальке руками; ему растянули и ноги, привязав каждую к одному из зубцов рычажных вил.

Корделл ввел внутривенную иглу в тыльную поверхность кистей доктора Лектера, закрепив иглы двойным пластырем. Ему пришлось встать на тюк сена, чтобы подвесить бутыли с плазмой на автопогрузчик по обе стороны от доктора. Затем он отошел подальше — полюбоваться своей работой. Как странно видеть доктора растянутым вот так, с иглами в ладонях… будто пародия на что-то, очень смутно забрезжившее в памяти. Корделл наложил турникеты со скользящими узлами чуть выше колен доктора Лектера, приспособив к ним шнуры так, чтобы их можно было из-за забора затянуть и не дать доктору умереть от потери крови. Сейчас затягивать их было нельзя: Мэйсон придет в ярость, если ноги у Лектера занемеют и утратят чувствительность.

Пора спустить Мэйсона вниз. Внести в фургон. А в фургоне, стоявшем все это время за амбаром, холодно. Да еще эти сарды оставили там свой вонючий ланч. Корделл выругался и выкинул их переносной холодильник из машины прямо на землю. Придется около дома вычистить чертов фургон пылесосом. И как следует проветрить. Проклятые сарды курили в машине, а он ведь им это строго-настрого запретил. Зажигалку в гнездо вставили, а провода от монитора, ловившего сигналы маячка, так и бросили висеть на щитке. Вот кретины.

Глава 86

Старлинг выключила в салоне свет и, прежде чем открыть дверь, потянула рычажок, отпирающий багажник.

Если доктор Лектер действительно здесь, если ей удастся его заполучить, она, возможно, сумеет надеть на него наручники и сковать ноги, уложить в багажник и отвезти в окружную тюрьму. У нее с собой были четыре пары наручников и моток веревки — она свяжет его по рукам и ногам так, чтобы он и двинуться не мог. И лучше пока не думать о том, какой он сильный.

Гравий аллеи подмерз — она сразу же почувствовала это, стоило ей спустить на дорогу ноги. Старый «мустанг» застонал, расправляя пружины, освобожденные от тяжести ее тела.

— Не можешь не жаловаться, старый ты сукин сын, — чуть слышно прошептала она своему любимцу. И вдруг вспомнила, как разговаривала с Ханной — лошадью, на которой уехала во тьму, с фермы, где забивали ягнят… Дверь машины она лишь слегка прикрыла. Ключи засунула в тугой карман брюк, чтобы не звенели.

Вечер был ясным, луна в первой своей четверти освещала аллею, и Старлинг могла идти без фонарика там, где кроны деревьев не скрывали небо. Она попробовала было идти по краю дороги, но обнаружила, что он неровный и гравий там рассыпается под ногами. Гораздо тише получается, если идти по убитой колее, глядя вперед, и, чуть повернув голову в сторону, боковым зрением определять, как расположена аллея. Старлинг шла, словно утопая в мягкой тьме, — ей слышно было, как хрустит гравий под ногами, но дорогу она не видела.

Особенно трудно пришлось, когда она перестала видеть «мустанг», только ощущала его присутствие где-то у себя за спиной. Ей не хотелось уходить от машины.