Garaf

   Кони закидывали головы и плясали на месте. Мальчишки висели на поводьях; Гарав не сказал бы за Фередира, но им самим овладевало сильнейшее, слепое желание - вскочить на Хсана и мчаться прочь, пока не утихнет сзади это сиплое горловое "уррррррррррххххрррр...". Гарав видел глаза Фередира - то ли азартные, то ли испуганные, то ли всё вместе...

   - Тарланк! - крикнул снова Эйнор, и мальчишки увидели, как его волосы раскидал на два тёмных крыла невесть откуда рванувшийся ветер. - Тарланк!! Тарланк!!! - голос нуменорца стыл похож на пение боевой трубы - и голубым светом брызнуло из его вскинутой руки в кроны елей, в невидимое небо над ними.

   Гауры припали на брюхо - два из трёх, рыча с подвизгом. Третий - или первый скорей, потому что самый большой - тяжело дыша, пошёл к Эйнору на прямых, словно деревянных, лапах. Подошёл вплотную и поднял голову - до этого бессильно болтавшуюся. Два других гаура зло рычали, стоя на месте.

   Алой молнией сверкнул Бар.

   Гауры - словно их спустили с привязей - бросились прочь, в чащу. А Эйнор встал на колено возле обезглавленного тела, всё ещё подёргивавшего лапами.

   - Прощай, Тарланк, - рыцарь сказал это тихо, но слова его прокатились через прогалину, как гулкие свинцовые шары по каменному жёлобу. Он повёл рукой - и замершее наконец тело гаура вспыхнуло, словно пропитанное бензином чучело.

   Слезший вниз старый шаман, что-то бормоча и напевая, поднял отрубленную голову зверя.

   - Теперь доволен, таркан? - спросил он. Эйнор кивнул, несколько раз вонзив меч в землю:

   - Долг выплачен. Мы уезжаем немедленно; ни тебе, ни твоему народу не будет худа.

   - Что б вы все провалились сквозь землю, - изрёк доброе пожелание шаман и заковылял в чащу, унося голову.

   Рыцарь тяжело подошёл к замершим на месте оруженосцам - они вцепились в поводья мгновенно успокоившихся коней с такой силой, что Эйнору пришлось забирать повод у Фередира силой. Нуменорец забрался - не сел, а именно тяжеловато, непохоже на себя, забрался в седло и скомандовал:

   - Ехать точно за мной. К утру мы должны быть далеко отсюда. Как можно дальше.

* * *

   Серый рассвет застал всех троих на длинной прогалине, оставленной в незапамятные времена пожаром и с тех пор так и не заросшей почему-то. Над прогалиной висело низкое серое небо, сеялся мелкий частый дождь. Кони - словно проскакали сутки кряду - еле плелись, опустив головы.

   - Я не знаю, куда мы едем, - вдруг сказал Эйнор. И остановил коня.

   Оруженосцы подъехали, встали по бокам. Фередир тихо спросил:

   - Что значит - не знаешь?

   - Всего лишь то, что я этого не знаю, - спокойно пояснил Эйнор.

   - Это... - Фередир помедили. - Это ОН?

   - Это Он, - кивнул рыцарь и сел удобнее. - Я надеялся, что он не успеет понять... определить... Ошибся.

   - Что будет? - спросил Фередир. Гарав молчал, но чувствовал, как воздух промокает от страха - от его собственного страха. И от понимания, что приближается - не очень спеша и неотвратимо - что? Что-то страшное.

   - Вы поедете дальше, - неожиданно ласково сказал Эйнор. - Не мотай головой, Фередир, - голос на миг снова построжал. - Вы поедете дальше. Доберётесь и всё расскажете, о чём будут спрашивать. И обо мне расскажете - всем, кто спросит. И будете жить. Я...

   Эйнор не договорил. Кони вдруг с визгом и стоном встали на дыбы. Все три сразу. Затанцевали, крича и дёргаясь, словно под страшной пыткой, мгновенно покрылись густой пеной.

   Гарав не удержался в седле. Был полёт, удар - и темнота.

  

Глава 19 -

в которой Гарава спрашивают: "Ну что, сынку? Помогли тебе твои эльфы?" - и он не знает, что ответить...

   Гарав очнулся от холода. Это был странный, каменный

холод, так что, ещё не совсем придя в себя, мальчишка вяло удивился этому. И открыл глаза.

   Он был в каменном кубике. Два на два на два метра, не больше. Пол - две подогнанные плиты. Потолок - две. Три стены - по две, в четвёртой прорублено маленькое окошко без стекла или прутьев. Двери нет. В двух углах - две небольшие деревянные бадьи.

   Камера.

   Осознав это, Гарав обмер. Окоченел, стал частью гранитного пола - без мыслей, мысли вышибло из головы. Потом медленно, рывками какими-то, вспомнил всё, что было. Полёт... удар... темнота...

   Но было перед этим ещё одно. Неподвижная чёрная фигура в дальнем конце той мокрой прогалины - всадник, поднявший руку, похожий на статую чёрного камня...

   Хана, подумал Гарав. В рот хлынула кислая слюна, и мальчишка снова потерял сознание.

   Очнулся он опять быстро. Лежал, как кусок теста - расслабленный и неспособный ни к малейшим действиям.

   Плен. Он опять в плену - но на этот раз не у орков, а там, у того существа, о котором Эйнор говорил с ненавистью и опаской. Но место только что гулко ликовавшей в голове пустоты хлынула ужасная мешанина - слова, фразы, образы, обрывки и просто междометья. Живот скрутило невыносимой болью, Гарав застонал и скрючился, обнаружив только теперь, что лежит голый. Ну правильно, обыскали и отняли всё...