Garaf

   Сколько лет я блуждаю по тропинкам и трактам

   Каждый день безуспешно сражаясь со страхом

   Не увидеть тебя

  

   Я называю запретное слово

   Я шагаю в волны великого моря

   И со звоном рвутся оковы былого

   И бессонные чайки послушно вторят

  

   Кратковременной муке заведомой смерти

   Бесконечному крику иного рожденья

   Я иду по волнам в догорающем свете

   Опасаясь поверить в свое отраженье

  

   И расступится мгла, и отступит беда

   Я узнаю тебя по сиянию глаз

   Ты меня позовешь, и сомкнутся ладони

   Я вернулась домой, только имя не вспомнить

   Только кто-то снова будит меня

   По велению нового дня (1.)

  

   ____________________________________________________________________________________________________________________

   1. Стихи барда Тэм Гринхилл.

  

   ... - Мэлет!

   Гарав сел.

   В шалаше была возня. Костёр горел, но слабенько, только-только увидеть, что вокруг творится. Эйнор покосился на оруженосца:

   - А я тебя будить собирался. Вставай.

   Гадая, вслух он кричал или про себя, мальчишка начал одеваться.

   - Доспехи... - начал он.

   - Да, - отрезал Эйнор...

   ...Снаружи была темнотища. Гарав почти врезался в кого-то и схватился за меч, но сообразил, что этот тот старый пень, шаман, терпеливо ждавший возле шалаша. Старик посторонился, что-то прошамкал, прошуршал амулетами в волосах и на поясе. Мальчишка стал седлать коней. Они вели себя странно - как будто чем-то были напуганы... или и правда были? А шаман пялился в спину мальчишки, и Гарав даже пару раз передёрнул плечами - а потом даже перевёл дух, когда услышал сухое шуршание металла - из шалаша выбирались Эйнор и Фередир с вещами.

   - Заседлал? - спросил Эйнор (его шлем тоже тащил Фередир).

   - Готово, - кивнул Гарав, придерживая стремя Фиона.

   - Коней поведём в поводу, - сказал рыцарь. - И держите их крепче. Если взбесятся - погибнут... Ведит, Эйно-Мэййи.

  

Глава 18 -

короткая,

в которой выясняется, что такое "не везёт" и куда это "не везёт" может завести.

   Шли долго. Гарав всматривался в темноту и понимал, что неплохо видит в темноте - за ним и раньше такое замечалось, но сейчас зрение стало острей. Казалось, что по сторонам нет-нет да и промелькнёт такое, на что и смотреть-то не хотелось...

   ...Около каменной плиты старый шаман остановился и как-то весь осел. Сказал хрипло:

   - Я жалею теперь, что взялся помогать тебе, Эйнор сын Иолфа. Тяжело быть зерном в зернотёрке - сколько ни кричи, просыпешься мукой и будешь съеден; и не всё ли равно - кем?

   - Мы уедем прямо отсюда, - сказал Эйнор на адунайке. - Говори на нашем языке, мои оруженосцы должны понимать.

   - Что тут понимать? - старик тем не менее перешёл на адунайк. - Они

всё объяснят.

   Между елями струились серые тени с алыми парными точками глаз. Три тени. Судя по тому, на какой высоте глаза были от земли - существа были размером с телёнка.

   - Гауры, - сказал Фередир. Звякнула сталь. Гарав почувствовал, как волосы на голове поднимаются дыбом - он отчётливо вспомнил тех тварей - огромных волков с искажёнными душами разумных существ - которые служили "конями" для орков Ангмара.

   - Не трогать мечи, - сказал Эйнор. - Держите коней. Только держите коней.

   Кони хрипели и переступали с ноги на ногу - даже Фион. Гарав провёл рукой по шкуре Хсана - на перчатке остался остро пахнущий пот. Оруженосцы вцепились в поводья, сами вздрагивая, почти как кони и неотрывно глядя на перемещение теней.

   Из-за елей донёсся вой - негромкий, тонкий и какой-то дрожащий, плаксиво-жалобный. Тени приблизились, и старый шаман, оттолкнувшись посохом, взлетел на камень. Повыше, как взлетает на крышу испуганный кот.

   - Старый скот, - процедил Эйнор, стоя неподвижно между остальными и гаурами, которые вышли из-за деревьев. - Их трое.

   - Я звал одного! - откликнулся шаман. - Но я тебе говорил, рыцарь! Я говорил! Они его не отпустили одного, они умеют думать, не стать тебе!

   - Говорил, - Эйнор повернул Калан Айар. - Хорошо. Пусть трое.

   Он глубоко вздохнул и вдруг позвал:

   - Тарланк! Тарланк сын Миндара, брат мой, нуменорец!

   Ответом было тройное рычание. Странно разумное, насмешливое. Гауры шли через узкую сырую прогалину - один в центре, два других расходились на края, как бы охватывая Эйнора, беря в кольцо.