Гардемарины, вперед!

Граф Антон говорил, что вокруг болото, забор неприступен, а на старом маяке всегда кто-то торчит для наблюдения за местностью. Последнее было особо нежелательным, в начале июня и в полночь светло как днем. Оставалось надеяться на дождь. При пасмурной погоде ночью если не темно, то уж сумерками это время суток определенно можно назвать, а в сумерки все собаки серы. Но ничто, как на грех, не предвещало дождя.

А почему, собственно, ночью он должен наведаться на Каменный нос? Почему не днем? Он любитель охоты, без рябчиков и куропаток жить не может. Кто сказал, что на Каменном острову нельзя охотиться? Запрещающей таблички там наверняка нет. Если поймают, скажет, что заблудился в островах. В крайнем случае поколотят. Но лучше до этих крайностей не доводить, дворня Бестужева знает о своей полной безнаказанности и так может отделать человека, что и не встанешь после побоев. Но помнится, граф Антон не про дворню толковал, а про военный караул. Это еще хуже…

В конце концов Алеша остановился на следующем варианте: он берет с собой Адриана, и они плывут на Каменный нос вечером к предполагаемому банному времени, на всякий случай возьмут с собой не только ружье, но и пистолеты, а там видно будет. Такой у него был стратегический план.

Осталось только заморочить голову Софье, чтобы у нее не было никаких подозрений по поводу этой поездки. Намедни, когда Алеша явился домой в три часа ночи, Софья лежала в уголке супружеской кровати, в изголовье горела свеча. При появлении мужа она не повернула к нему лица, не сказала ни слова, а только дунула на свечу и затаилась в темноте. В последнем промельке света Алексей увидел ее острое обиженное плечо, подбородок вскинулся к свече так отчужденно.

По дороге домой он твердо решил, что не будет рассказывать Софье о встрече с молодым Бестужевым, дабы не волновать попусту. Но здесь все его благие намерения разом соскочили с оси.

— Софья, я знаю, где прячут Никиту, — сказал он в темноту.

Она сразу села, и Алеша почувствовал ее горячее дыхание у своей щеки. Они проговорили до утра. Однако он рассказал ей о беседе в карете, как бы пропуская все через сито, когда незначительные подробности проваливаются без препятствий, а главное — о карауле и предполагаемом нападении на мызу — застревает, оставаясь тайной.

Ружье и пистолеты были вынесены из дому с подобающими предосторожностями, а Софье было сообщено, что его с Адрианом срочно вызвали в Адмиралтейскую коллегию и что вернутся они поздно.

Алеша предпочел взять самую плохонькую лодчонку, дабы не привлекать к себе внимания. Итак, по Фонтанной речке до устья, у Екатерингофского дворца свернуть на речку Екатерингофку, а затем протокой добраться до восточного берега Каменного острова. И Екатерингоф, и крохотный Овечий островок, на котором стоял Подзорный дворец, и Гутуев остров Алеша помнил еще с того времени, когда в первый свой приезд в Петербург прошел весь город пешком в поисках моря. За пять лет Екатерингофский дворец отреставрировали, но Елизавета не любила в нем жить, а Алеша надеялся, что места эти и по сию пору безлюдны.

Фонтанку преодолели быстро, по городу плыть — одно удовольствие, ныряй себе под мосты да посматривай по сторонам, развлекаясь. На повороте в Екатерингофку поднялся вдруг ветер, нешуточная волна стала бить в борт.

Ориентироваться в протоках было трудно. Кустарный остров вполне оправдал свое название, он весь зарос ивняком, ольхой и крушиной. В отдалении чернели лачуги рыбаков, висели сети, развешанные для просушки, дымился костерок. Пока все совпадало с рассказом графа Антона, помнится, он упоминал про рыбаков. Алексей плыл у самого берега, стараясь быть незаметным. На выходе из протоки обнаружилось много мелких островков, они словно плавали в воде: камни, осока, чайки. Попробуй определить без карты, какой здесь остров Каменный, а какой Вольный.

— Алексей Иванович, воды набежало…

— Так отчерпай. — Алексей сам сел на весла и направил лодку к обрывистому, усеянному крупными камнями и галькой берегу. Наверное, это и есть Каменный, граф говорил — все время держаться левой руки.

Лодку спрятали в густой осоке, вышли на берег, осмотрелись.

— Теперь слушай, — сказал Алексей денщику. — Ружье мы взяли для отвода глаз, если нам здесь и понадобится оружие, то это будут пистолеты.

— Кому здесь глаза-то отводить? Чайкам, что ли? — недоверчиво прищурился Адриан.

— А хоть бы и чайкам, чтоб не орали. Главное — иди за мной след в след, и полнейшая тишина.

— Понял, чай, не идиот, — обиженно бросил Адриан, и они тронулись.

Кустов на острове было не много, почва, как и обещал граф, была топкой, иногда приходилось прыгать с камня на камень. Вдалеке темнело нечто, что могло быть в равной мере и мызой, и купой деревьев.

Они шли ходко, прячась за валуны и редкие кустарники, скоро стало явственно видно, что дерево там одно, а все остальное забор и торчащее нечто, что могло быть башней.