Гардемарины, вперед!

Гаврила не принимал участия в схватке, он, как и было задумано, пытался отыскать камору, в которой содержали его барина. Примерное расположение комнат в этом помещении он знал — Алеша подробно объяснил, где видел в окне Никиту, — но какая из дверей в этом темном коридоре нужная? Гавриле категорически запрещено было применять для поиска голос, никаких там «барин» или «Никита Григорьевич». Но, видно услышав выстрелы, Никита понял, что происходит что-то необычное, и забарабанил в дверь. Вот тут уж верный камердинер не мог сдержаться.

— А-а-а! — заблажил он во весь голос. — Ключи где? Тут я!

Зачем в этот самый момент служителю Харитону понадобилось выйти в коридор, известно одной фортуне. Видно, хоть и был он глух, однако обоняния не потерял — запах пороховой гари разносился по всему дому. Гаврила оглянулся на его торопливые, шаркающие шаги, на шее у Харитона позвякивала связка ключей.

— Открывай! — гаркнул Гаврила, неловко схватившись за висевшую у пояса саблю, она неохотно, с противным скрежетом выползла из ножен.

Харитон даже не попытался оказать сопротивление, трясущимися руками он нащупал нужный ключ. Дверь отворилась пинком, и Никиту приняли крепкие руки камердинера.

— Мальчик мой ясный, Никита Григорьевич! — рыдал Гаврила, уткнувшись в грудь барина. — Вырвали мы вас из рук супостатов. Да куда вы рветесь-то? Там и без вас управятся!

Никита, худой, бледный, скорее удивленный, чем обрадованный, смотрел на камердинера без улыбки, потом разом отлепил от себя его руки и бросился на шум боя. Гаврила, потрясая саблей, последовал за ним. О Харитоне было забыто. А глухой служитель бочком побрел в конец коридора, вся его фигура выражала только покорность и унижение. В своей комнатенке он не задержался, а направился по винтовой лестнице в тихую обитель — бывший маяк.

Площадка боя уже обагрилась кровью, Саша исхитрился-таки чиркнуть шпагой ненавистный зад. Миловидный солдатик лежал под столом и надрывно стонал, однако руки его, кажется помимо воли несчастного, трудолюбиво набивали монетами карман. Противник Адриана крепко подустал, был связан и теперь преспокойно сидел в углу, наблюдая не без интереса за дракой. Длиннорукий тоже был обезврежен. Кажется, все, конец боя, Сашке бы только покончить со старшим по команде, но в тот момент, когда Никита появился в проеме двери, пробудился вдруг ото сна Прошкин. Ничего не соображая с похмелья, он схватил лавку, на которой спал, и пошел крушить все направо и налево, трубно крича что-то невразумительное. Идти на него со шпагой было так же бесполезно, как остановить клинком сбесившегося слона, и, не дерни Никита с силой одеяло, которое он топтал огромными сапожищами, бой кончился бы с большими потерями.

Через минуту Прошкин был связан. Пока готовили кляп, он, к общему удивлению, опять захрапел, видно, драка ему показалась просто сном. В этот момент рухнул старший из команды; убит или ранен — разбираться было некогда.

Друзья успели обменяться только отрывочными фразами, они были восторженны и бестолковы.

— Отходим! — крикнул Саша.

— К причалу! Там лодка! — вторил ему Алексей.

Решение воспользоваться по возвращении лодкой охраны возникло у него в тот момент, когда он играл роль утопающего. Ходкий беленький ялик с веселой голубой полоской вдоль борта и веслами, оставленными в уключинах, по-прежнему мирно покачивался у столба, к которому был причален.

— Счастье какое, через забор не надо лезть! Исцарапался весь, Никита Григорьевич, все руки в занозах! — весело трещал Гаврила, пробираясь на корму к Никите.

— Ты на Алешину рожу посмотри! — бросил Саша и налег на весла.

Лицо у нашего героя действительно потерпело ущерб, под глазом его разлился синяк, клей от утраченной бороды залиловел от крови и как-то странно забугрился, нос перечеркивала глубокая царапина.

— Отскоблимся! — расхохотался Алеша. — Гардемарины, неужели вместе?

— А то как же, — тихо сказал Никита, он все еще не мог прийти в себя от неожиданно обретенной свободы. — Вот они, значит, где меня прятали. — Он со вниманием осматривался вокруг.

— Лодку поменяем на нашу, — обратился Алеша к Адриану. — В этой плыть в город небезопасно.

Никто не слышал выстрела, только увидели, как легкое облачко отделилось от окошка бывшего маяка, а Гаврила с ужасом почувствовал, как обмякло вдруг тело Никиты, которого он заботливо укрывал своей бекешей. Пуля прошла через грудь навылет. Крови, на удивление, было очень мало.

Здесь можно сказать, мол, нет слов, чтобы описать подробно немое потрясение Гаврилы и отчаяние друзей. Слова-то есть, но времени в обрез. «Скорее, скорее!» — мысленно вопил каждый. Гаврила не плакал, слезы побережем на потом, если, не приведи Господь, барин дышать перестанет, а пока дышит, главное — рану перевязать. Саша в бессильной ярости выхватил пистолет и выстрелил по башне, но она была уже пуста. Харитон спустился вниз, чтобы помочь охране освободиться от пут.