Гарри Поттер и Дары Смерти

Он скользил по тускло освещённой улице. Дома по обе стороны улицы были с высокими деревянными фронтонами; они выглядели будто пряничные домики. Он приблизился к одному из них, потом увидел свою белую руку с длинными пальцами на фоне двери. Он постучал. Он чувствовал растущее возбуждение.

Дверь открылась: там стояла смеющаяся женщина. Когда она увидела Гарри, лицо её переменилось — хорошее настроение пропало, его сменил ужас…

— Грегорович? — спросил высокий холодный голос.

Она покачала головой. Белая рука твёрдо держала дверь, не давая женщине захлопнуть ее.

— Мне нужен Грегорович.

— Er wohnt hier nicht mehr![17] — кричала она, мотая головой. — Он не жить здесь! Он не жить здесь! Я не знать его!

Отказавшись от попыток закрыть дверь, она начала пятиться сквозь тёмную прихожую, Гарри скользил за ней, его рука с длинными пальцами вытащила палочку.

— Где он?

— Das weiß ich nicht![18] Он переехать. Я не знать, не знать.

Он поднял руку. Она закричала. Два маленьких ребёнка выбежали в прихожую. Женщина пыталась закрыть их руками. Вспышка зелёного света…

— Гарри! ГАРРИ!

Он открыл глаза и осел на пол. Гермиона снова заколотила в дверь.

— Гарри, открой!

Он кричал, он знал это. Он поднялся и открыл засов. Гермиона тут же ввалилась внутрь, восстановила равновесие и подозрительно огляделась.

Рон вошёл сразу за ней, нервно направляя палочку в углы холодной ванной.

— Что ты тут делал? — строго спросила Гермиона.

— А ты сама как думаешь? — спросил Гарри, тщетно пытаясь бравировать.

— Ты орал как резаный, — сказал Рон.

— О да… я, должно быть, задремал или…

— Гарри, пожалуйста, не оскорбляй наши умственные способности, — сказала Гермиона, тяжело вздыхая. — Мы поняли, что у тебя заболел шрам. И ты бледен как полотно.

Гарри присел на край ванны.

— Превосходно. Я только что видел, как Волдеморт убивал женщину. Но сейчас он, надо полагать, уже убил всю её семью. Так же, как с Седриком — они просто оказались не в том месте…

— Гарри, ты не должен допускать повторений подобного! — кричала Гермиона, звук её голоса эхом разносился по ванной комнате. — Дамблдор хотел, чтобы ты использовал окклюменцию! ОН считал, что эта связь опасна — Волдеморт может ей воспользоваться. Какой прок с того, что ты смотришь, как он убивает и мучает людей, чем это поможет?

— Это значит, что я знаю о его действиях, — сказал Гарри.

— Значит, ты даже не будешь пытаться поставить блок?

— Гермиона, я не могу. Ты знаешь, в окклюменции я полное ничтожество. Она мне никогда не удавалась.

— Ты никогда по-настоящему и не пробовал, — резко ответила Гермиона. — Я не понимаю, Гарри. Тебе что, нравится иметь особую связь, или отношение, или что… неважно

Поднимаясь на ноги, Гарри одарил ее таким взглядом, что Гермиона замялась.

— Нравится? — тихо спросил Гарри. — Тебе бы понравилось?

— Я… нет… извини, Гарри. Я не имела в виду…

— Я ненавижу это. Ненавижу, что он может проникать в моё сознание, что я должен следить за ним, когда он наиболее опасен. Но я собираюсь это использовать.

— Дамблдор…

— Забудь о Дамблдоре. Это мой выбор — и больше ничей. Я хочу знать, зачем ему Грегорович.

— Кто?

— Это иностранный изготовитель палочек, — сказал Гарри. — Он сделал палочку для Крама, и тот считает, что Грегорович — мастер своего дела.

— Но, по твоим словам, — сказал Рон, — Волдеморт держит взаперти Олливандера. Если у него уже есть один изготовитель палочек, то зачем ему второй?

— Может быть, он согласен с Крамом, может быть, считает, что Грегорович лучше… или полагает, что Грегорович сможет объяснить ему, что сделала моя палочка, когда он гнался за мной — ведь Олливандер этого не знает.

Гарри взглянул в пыльное надтреснутое зеркало и увидел, как Рон и Гермиона обменялись за его спиной скептическими взглядами.

— Гарри, ты продолжаешь говорить о том, что сделала твоя палочка, — сказала Гермиона, — но ведь ты заставил её это сделать. Почему ты не хочешь признать свою силу и нести за неё ответственность?

— Я знаю, что это был не я! И Волдеморт тоже знает, Гермиона! Мы оба знаем, что там по-настоящему случилось!

Они сердито смотрели друг на друга. Гарри знал, что не смог убедить Гермиону и что она собирается выдвинуть контраргументы против обеих теорий: о палочке и том факте, что он позволяет себе читать мысли Волдеморта. На его счастье, вмешался Рон.

— Брось, — посоветовал он Гермионе. — Это его дело. И, раз уж мы собираемся завтра проникнуть в министерство, ты не считаешь, что мы должны перейти к плану?

Оба заметили, что Гермиона согласилась сменить тему весьма неохотно, и Гарри был практически уверен, что она атакует его снова при первой возможности. Тем временем они вернулись на кухню, которая находилась в полуподвальном помещении, где Кричер уже сервировал для них тушёное мясо и пирог с патокой.