Гарри Поттер и философский камень

Рон смотрел, не отрываясь, как Гарри внёс своё сладкое богатство в купе и высыпал на свободное сиденье.

— Ты что, голодный?

— Ещё какой, — ответил Гарри, вгрызаясь в тыквенную слойку.

Рон достал помятый пакет и развернул его. Внутри было четыре бутерброда. Он разнял один из них и грустно сказал:

— Она опять забыла, что я не люблю варёное мясо.

— Сменяемся? А я тебе дам вот это, — сказал Гарри, протягивая Рону слойку. — Давай!

— Да ну, зачем тебе это. Бутерброды такие сухие, — сказал Рон. — У неё просто времени не хватает, — быстро добавил он, — с нами-то пятерыми.

— Да ладно тебе, возьми тогда просто так, — сказал Гарри, у которого впервые в жизни было что-то, чем он мог с кем-то поделиться — а если задуматься, то и кто-то, с кем поделиться хотелось. Ему было удивительно приятно сидеть рядом с Роном, поедая слойки, кексы, пирожки и конфеты. О бутербродах они больше не вспоминали.

— А это что такое? — спросил Гарри у Рона, указывая на пакетик с шоколадными жабами. — Там внутри ведь не всамделишные жабы, правда?

У него было такое чувство, что даже это его бы теперь не удивило.

— Нет, — сказал Рон. — Посмотри только, кто там на вкладыше. Я всё Агриппу ищу, мне не хватает.

— Чего?

— Ах да, ты же не знаешь. В шоколадных жабах внутри всегда вкладыши, карточки… Ну, чтобы собирать, в коллекцию. Знаменитые колдуны и ведьмы. У меня уже штук пятьсот, но вот Агриппы нет. И Птолемея.

Гарри развернул шоколадную жабу и вытащил карточку. На ней был портрет пожилого мужчины. У него были очки в форме двух полумесяцев, длинный неровный нос, развевающиеся серебристые волосы, длинные седые усы и борода. Под картинкой было отпечатано имя — Альбус Дамблдор.

— Так вот он какой, Дамблдор! — сказал Гарри.

— Не может быть, чтобы ты и про Дамблдора никогда не слыхал! — отозвался Рон. — А можно мне тоже жабу? Вдруг всё-таки Агриппа попадётся… Спасибо.

Гарри перевернул карточку и прочёл:

Альбус Дамблдор

В настоящее время — директор Хогвартской школы.

Пользуется славой величайшего колдуна современности. Известен победой над чёрным колдуном Гриндельвальдом в 1945 году. Открыл двенадцать применений крови дракона. Также знаменит работами в области алхимии со своим коллегой, Николя Флямелем. В свободное время профессор Дамблдор увлекается камерной музыкой и кеглями.

Гарри снова перевернул карточку и к своему изумлению обнаружил, что лицо Дамблдора исчезло.

— Он пропал!

— Ну, не станет же он там торчать весь день, — сказал Рон. — Вернётся, куда денется. А у меня опять Моргана. У меня её и так уже шесть. Хочешь, бери? Ты тоже можешь начать собирать.

Глаза Рона упали на пакет с шоколадными жабами, которые так и ждали, пока их развернут.

— Можешь заняться, — кивнул Гарри. — Только знаешь, в муглевом мире люди с фотографий никуда не исчезают.

— Да ну? Что, они совсем-совсем не двигаются? — удивился Рон. — Во дают! Гарри глядел на карточку. Дамблдор всунулся обратно в рамку и легонько улыбнулся.

Рона гораздо больше интересовали сами шоколадные жабы, чем вкладыши из серии «Знаменитые колдуны и ведьмы», а Гарри просто не мог на них насмотреться. Скоро к Дамблдору и Моргане прибавились Энгист Вудкрофтский, Альберих Грюннион, Цирцея, Парацельс и Мерлин. Он еле оторвался от друидки Клиэвны, которая ковыряла в носу, и вскрыл пачку «Мармеладок Берти Боттс на любой вкус».

— С этими поосторожней, — предупредил Рон. — Когда они пишут «на любой вкус», они и в самом деле имеют в виду любой вкус. Обычные там тоже есть — ну, лимонные, мятные, апельсиновые, но запросто можно попасть на печёнку. Или шпинат. Джордж утверждает, что у него была одна вкуса соплей.

Рон выбрал зелёную, внимательно осмотрел её со всех сторон и осторожно откусил.

— Тьфу-у! Трава! Я же говорил!

Они изрядно повеселились над мармеладками на любой вкус. Гарри достались хлебная, кокосовая, фасолевая, клубничная, коричная, кофейная, шпротная, и он даже решился надкусить одну странноватую, серого цвета, от которой Рон наотрез отказался. Она была с молотым перцем.

Пейзаж за окном становился всё более диким. Подстриженные пастбища исчезли; вместо них за окном пролетали перелески, реки и тёмно-зелёные холмы. В дверь купе постучали, и к ним зашёл тот самый круглолицый мальчик, которого Гарри встретил на платформе девять и три четверти. Он едва не плакал.

— Прошу прощения, — сказал он. — Вы тут случайно жабу не видели?

Гарри и Рон помотали головами, и тут мальчик разрыдался.

— Она потерялась! Она всё время от меня упрыгивает!

— Найдётся, — сказал Гарри.

— Ну да, — жалобно всхлипнул мальчик. — Если вы её увидите…

Он вышел.