Гарри Поттер и философский камень

— Мы не знаем, Петуния, как поведут себя эти люди — их мозги работают не как у нас, — сказал дядя Вернон и ударил по гвоздю куском фруктового кекса, который только что принесла ему тётя Петуния.

В пятницу Гарри пришло ни много ни мало двенадцать писем. В прорезь их опустить не смогли и просунули под дверь и в боковые щели, а ещё несколько забросили в окошко туалета на нижнем этаже.

Дядя Вернон снова остался дома. Он сжёг письма, а затем вооружился молотком и гвоздями и забил досками все щели входной двери и чёрного хода, так что никто уже не мог выйти наружу. За работой он напевал «на цыпочках со мной через окно, на цыпочках со мной через тюльпаны» и вздрагивал от малейшего шороха.

В субботу всё пошло вразнос. Двадцать четыре письма для Гарри пробрались в дом свёрнутыми в трубочки внутри двух дюжин яиц, которые тётя Петуния приняла из рук озадаченного молочника через окно гостиной. Пока дядя Вернон, не зная, кому жаловаться, возмущённо звонил на почту и в молочную лавку, тётя Петуния измельчила письма в кухонном комбайне.

— Кому это ты так нужен? — удивлялся Дудли.

С утра в воскресенье дядя Вернон спустился к завтраку усталый и даже больной, но всё-таки счастливый.

— По воскресеньям почту не носят, — весело сказал он, намазывая мармелад на газету, — так что никаких идиотских писем…

Тут что-то со свистом вылетело из печной трубы и стукнуло дядю по затылку. Из очага пулями полетели письма — тридцать, а то и сорок. Все пригнулись, один Гарри подскочил, стараясь поймать хотя бы одно…

— Вон! ВОН!

Дядя Вернон ухватил Гарри за пояс и выбросил в коридор. Тётя Петуния и Дудли вылетели из кухни, закрывая лица руками, и дядя Вернон захлопнул дверь. Слышно было, как письма сыплются из трубы, отскакивая от пола и стен.

— Значит, так, — сказал дядя Вернон с деланым спокойствием, нервно выдирая клочья усов, — чтобы через пять минут все были готовы. Мы уезжаем. Брать только самое необходимое. Без возражений!

С ободранными усами он выглядел так страшно, что никто и не решился возражать. Через десять минут, проломив себе путь сквозь заколоченные двери, они уже мчались на машине к шоссе. На заднем сиденье всхлипывал Дудли: он получил от отца подзатыльник за то, что задержал отъезд, пытаясь упихнуть в спортивную сумку телевизор, видеомагнитофон и компьютер.

Они мчались прочь, всё дальше и дальше. Даже тётя Петуния не осмеливалась спросить, куда они едут. Время от времени дядя Вернон резко разворачивался и некоторое время ехал в обратном направлении.

— Избавиться от погони… хвоста… — бормотал он.

Они ни разу не остановились даже перекусить. К вечеру Дудли выл в голос. Ничего кошмарнее с ним в жизни ещё не случалось. Он не ел, он пропустил по телевизору целых пять передач и — неслыханно! — за целый день не взорвал ни одного компьютерного пришельца.

Наконец на окраине большого города дядя Вернон затормозил у какой-то угрюмой гостиницы с видом на железную дорогу. Дудли и Гарри поселили в одном номере и уложили в кровати с волглыми, заплесневелыми простынями. Дудли быстро захрапел, а Гарри сидел на подоконнике, смотрел на свет фар проезжавших машин и гадал, что же происходит…

Завтракать пришлось лежалыми хлопьями и бутербродами с маринованными помидорами. Не успели они доесть, подошла хозяйка гостиницы.

— П'рстите, к'торый тут будет мистер Г. Поттер? Тут пр'шло 'коло сотни 'от таких 'от…

И показала им письмо изумрудным адресом вперёд:

Кокворт

Гостиница «Рай под насыпью»

Номер 17

Мистеру Г. Поттеру

Гарри потянулся было за письмом, но дядя Вернон стукнул его по руке. Женщина смотрела на них.

— Я их заберу, — сказал дядя Вернон, быстро встал и вышел из столовой следом за хозяйкой.

— Милый, может, нам лучше вернуться домой? — осторожно спросила тётя Петуния много часов спустя.

Но дядя Вернон её, похоже, не слышал. Понять, чего он ищет, никто не мог. Он завёз их в лес, вышел, осмотрелся, потряс головой, снова сел в машину, поехал дальше. То же произошло и среди вспаханного поля, и на висячем мосту, и на самом верху многоэтажной стоянки.

— Папа сошёл с ума, да? — тоскливо спросил Дудли у матери вечером того же дня.

Дядя Вернон привёз их на берег моря, запер в машине и исчез.

Полил дождь. Крупные капли застучали по крыше. Дудли хлюпал носом.

— Сегодня понедельник, — пожаловался он матери. — «Великого Умберто» показывают. Я хочу ночевать где-нибудь с телевизором.

Понедельник. Гарри кое-что вспомнил. Раз сегодня понедельник — уж что-что, а дни недели Дудли, спасибо телевизору, знал прекрасно, — значит, завтра, во вторник, Гарри исполнится одиннадцать. И хотя от дня рождения Гарри ничего особенного не ждал — в прошлый раз, например, ему подарили вешалку для одежды и старые носки дяди Вернона, — но всё же… Одиннадцать исполняется не каждый день.

Дядя Вернон вернулся улыбаясь. В руках он держал длинный тонкий свёрток, но на вопрос тёти Петунии, что это он купил, не ответил.

— Нашёл идеальное место! — объявил он. — Все вылезаем! Пошли!