Гарри Поттер и Кубок Огня

Следующие две недели только надежда встретиться с Сириусом с глазу на глаз поддерживала Гарри и казалась единственным светлым пятном на горизонте, который в жизни ещё не бывал так безрадостен. Шок чемпионства постепенно проходил, а на его место просачивался страх перед грядущими испытаниями. Первое состязание неуклонно приближалось. Оно нависало над Гарри, точно внезапно выросший на пути чудовищный монстр. Ничто и никогда, ни один квидишный матч (даже последний, со «Слизерином», решавший, кто выиграет школьный чемпионат) его так не нервировал. Гарри не мог даже заставить себя думать о том, что его ждёт; казалось, не только смысл всей его предыдущей жизни, но и её завершение — в этом первом испытании...

Вообще говоря, Гарри не верилось, что и Сириус сможет его подбодрить, — как ни крути, предстоит демонстрировать владение магией в сложных и опасных условиях перед лицом сотен людей, — но в данных обстоятельствах просто увидеть лицо друга уже многое значило. Гарри написал Сириусу, что будет у камина общей гостиной в условленное время, и они с Гермионой часами обсуждали, как избавиться от непредвиденных полуночников. В худшем случае придётся разбросать навозные бомбы, решили они, однако надеялись, что до этого дело не дойдёт, — иначе Филч снимет с них шкуру.

Тем временем жизнь Гарри сделалась почти невыносима — ибо Рита Вритер опубликовала статью о Тремудром Турнире, и это оказался не столько репортаж о предстоящих состязаниях, сколько в высшей степени колоритное жизнеописание Гарри Поттера. Большую часть первой полосы отвели под его фотографию; статья (продолжающаяся на второй, шестой и седьмой полосах) повествовала исключительно о нём, имена чемпионов «Бэльстэка» и «Дурмштранга» (написанные с ошибками) были втиснуты в последнее предложение, а о Седрике не упоминали вообще.

Статья вышла десять дней назад, но до сих пор при воспоминании о ней Гарри обжигал тошнотворный стыд. По версии Риты, он наговорил много такого, чего ему в жизни — а уж тем более в чулане для мётел — не приходилось говорить.

Думаю, я черпаю силы у моих родителей, я знаю, они очень гордились бы, если бы видели меня сейчас... да, иногда я до сих пор плачу о них по ночам и не стыжусь в этом признаться... Я уверен, что во время Турнира со мной ничего не случится, потому что они оберегают меня...

Но Рита Вритер не только превратила его невразумительные «эмм» в длинные приторные фразы, она пошла гораздо дальше — взяла о нём интервью у других ребят. 

В «Хогварце» Гарри наконец обрёл любовь. Его близкий друг Колин Криви рассказывает, что Гарри редко можно увидеть без некой Гермионы Грейнджер, удивительно миловидной муглорождённой девушки, которая, как и Гарри является одной из лучших учениц школы.

С появления этой статьи приходилось терпеть, что многие — в основном слизеринцы — при виде Гарри тут же начинали её цитировать и отпускать презрительные замечания.

— Дать платочек, Поттер, а то ещё расплачешься на превращениях?

— С каких же это пор ты один из лучших учеников школы, Поттер? Или это в школе, где учитесь только вы с Лонгботтомом?

— Эй, Гарри!

— Да-да, совершенно верно, — Гарри так достали, что он вдруг заорал, даже не успев развернуться, — я уже обрыдался по покойной маме и сейчас иду рыдать дальше...

— Да нет... просто... ты уронил перо.

К нему подошла Чо. Гарри неудержимо покраснел.

— А!.. Да... извини, — пробормотал он, принимая перо.

— Э-э-э... удачи тебе во вторник, — пожелала Чо. — Надеюсь, ты хорошо со всем справишься.

И Гарри остался стоять, идиот идиотом.

Гермионе, кстати, тоже изрядно доставалось, но она не опускалась до того, чтоб орать на ни в чём не повинных людей; вообще-то Гарри искренне восхищался тем, как она держится.

— Удивительно миловидная? Она? — возопила Панси Паркинсон, когда в первый раз после появления статьи увидела Гермиону. — По сравнению с кем? С бурундуками?

— Наплюй, Гарри, — с достоинством произнесла Гермиона, задрала подбородок и гордо прошествовала мимо слизеринских девиц, будто их и не слыша. — Просто наплюй, и всё.

Но Гарри не мог «просто наплевать». Рон, с тех пор как сказал про наказание, больше с ним не разговаривал. Гарри лелеял надежду, что они как-нибудь помирятся за те два часа, что им пришлось вместе мариновать в подземелье крысиные мозги, но, к несчастью, в тот день как раз появилась статья Риты, и это, видимо, лишь утвердило Рона во мнении, что Гарри наслаждается поднятой вокруг него шумихой.