Гарри Поттер и Огненная Чаша

— Скажите, я могу немного поговорить с Гарри, прежде чем мы начнем? — спросила она у Шульмана, по-прежнему не сводя взора с Гарри. — Самый молодой чемпион, понимаете?… Это добавит красок…

— Разумеется! — с готовностью согласился Шульман. — Если, конечно… Гарри не возражает.

— Э-э-э… — сказал Гарри.

— Чудненько, — заявила Рита Вритер, и в ту же секунду ее малиновые когти впились в правую руку Гарри неожиданно сильной хваткой, и она вытащила его из класса и отворила ближайшую дверь.

— Мы же не хотим, чтобы нам мешал весь этот шум, — проговорила она. — Давай-ка посмотрим… ах, замечательно… здесь так мило и уютно.

Они вошли в чулан для метел. Гарри уставился на корреспондентку.

— Проходи, дорогой — вот так — чудненько, — снова сказала Рита Вритер, осторожно присев на перевернутое ведро и с силой усаживая Гарри на картонную коробку. Она закрыла дверь, и чулан погрузился во тьму. — Давай-ка теперь разберемся…

Она расстегнула крокодиловую сумочку, достала полную горсть свечек, зажгла их мановением ладони и повесила в воздухе, чтобы осветить окружающее пространство.

— Ты не возражаешь, Гарри, если я воспользуюсь принципиарным пером? Тогда мы сможем свободно разговаривать…

— Воспользуетесь чем? — не понял Гарри.

Улыбка Риты Вритер стала шире. Гарри насчитал три золотых зуба. Она снова полезла в сумочку и добыла оттуда длинное ядовито-зеленое перо и пергаментный свиток, который развернула на корзине с универсальным пакостеснимателем миссис Шваберс. Рита положила в рот кончик зеленого пера, с видимым удовольствием пососала, а затем вертикально поставила его на пергамент. Перо, легонько дрожа, балансировало на кончике.

— Проверка… я Рита Вритер, репортер «Прорицательской газеты».

Гарри быстро перевел взгляд на перо. Оно, стоило Рите заговорить, принялось строчить, скача по пергаменту:

Рита Вритер, привлекательная блондинка, 43, чье злодейское перо проткнуло множество непомерно раздутых репутаций…

— Чудненько, — в который уже раз произнесла Рита, оторвала верхний кусок пергамента, скомкала и запихнула в сумочку. Потом склонилась к Гарри и начала беседу:

— Итак, Гарри… что заставило тебя решиться подать заявку на участие в Турнире?

— Э-э-э… — опять замычал Гарри, но его отвлекло перо. Хотя он ничего еще не сказал, оно забегало по пергаменту, оставляя за собой свежие строки:

Ужасный шрам, печальный сувернир трагического прошлого, уродует милые черты лица Гарри Поттера, чьи глаза…

— Не обращай внимания на перо, Гарри, — велела Рита Вритер. Гарри неохотно перевел взгляд на нее. — Так что же — почему ты решил участвовать в Турнире?

— Я ничего не решал, — ответил Гарри. — Я не знаю, каким образом моя заявка попала в чашу. Я ее туда не помещал.

Рита подняла густо начерненную бровь.

— Ладно тебе, Гарри, тебе же за это ничего не будет. И так понятно, что тебе вообще не следовало подавать заявку. Но об этом не беспокойся. Наши читатели любят тех, кто бросает вызов обществу.

— Но я не подавал заявки, — повторил Гарри, — и я не знаю, кто…

— Какие чувства ты испытываешь по поводу предстоящих состязаний? — перебила Рита Вритер. — Готов к бою? Или нервничаешь?

— Я про это еще не думал…. наверное, нервничаю, — признался Гарри. При этих словах все его внутренности неприятно сжались.

— В прошлом бывали случаи, когда чемпионы умирали, знаешь? — легким тоном спросила Рита Вритер. — Ты об этом думал?

— Ну… говорят, что сейчас все будет гораздо безопаснее, — ответил Гарри.

Перо со свистом носилось по пергаменту, взад и вперед, как будто каталось на коньках.

— Впрочем, тебе ведь и раньше доводилось заглядывать смерти в лицо, не так ли? — продожила Рита, заглянув ему в глаза. — Как, по твоему мнению, это отразилось на твоем характере?

— Э-м-м, — в очередной раз замялся Гарри.

— Тебе не кажется, что психологическая травма прошлого вызывает у тебя стремление доказать, на что ты способен? Быть достойным собственного имени? Тебе не кажется, что искушение принять участие в Тремудром Турнире возникло у тебя оттого, что…

— Не было у меня никакого искушения, — Гарри начал раздражаться.

— Ты помнишь своих родителей? — перекричала его Рита Вритер.

— Нет, — бросил Гарри.

— Что, как ты считаешь, они бы почувствовали, если бы узнали, что тебя выбрали для участия в Тремудром Турнире? Они бы гордились? Беспокоились за тебя? Рассердились бы?

Гарри разозлился по-настоящему. Откуда, скажите на милость, мог он знать, что бы чувствовали его родители, будь они живы? Он чувствовал на себе пристальный взгляд репортерши. Он нахмурился и, избегая ее взгляда, посмотрел на строчки, льющиеся из-под пера:

Разговор вдруг касается родителей, которых мальчик едва помнит, и поразительные зеленые глаза наполняются слезами.

— Никакими слезами мои глаза не наполняются! — возмутился Гарри.

Раньше, чем Рита успела произнести хоть слово, дверца чулана распахнулась. Гарри обернулся, моргая от яркого света. В проеме высилась фигура Думбльдора. Он удивленно смотрел вниз на ютящихся в чулане.