Гарри Поттер и Огненный кубок

"Слушай, Рон, Сортировка — куда важнее пира", — отчитал его Почти Безголовый Ник в тот момент, когда Лаура Мэдли была отправлена в Хаффлпафф.

"Конечно Сортировка важнее пира, когда ты — мертв!" — отрезал Рон.

"Надеюсь, что новая партия Гриффиндорцев будет соответствовать нашим стандартам! — произнёс Почти Безголовый Ник, хлопая Натали Мак-Дональд, которая присоединилась к Гриффиндорцам. — Чтобы сохранить инициативу!"

Гриффиндор три года подряд выходил на первое место в соревновании между колледжами.

"Притчард, Грэм!"

"СЛИТЕРИН!"

"Квёрк, Орла!"

"РЭЙВЕНКЛО!"

И наконец Кевином Уитби ("ХАФФЛПАФФ!") Сортировка закончилась. Профессор Мак-Гонагалл взяла Шляпу, подняла табурет и вынесла их из зала.

"Наконец-то!" — вскричал Рон, хватая свой нож и вилку и, с нетерпением взирая на пустое золотое блюдо.

Профессор Дамблдор поднялся со стула. Широко улыбаясь сидящим перед ним ученикам, он распахнул руки, приветствуя их.

"Я хочу сказать вам только одно слово! — произнёс он громким голосом, отдающимся во всех концах зала. — Подкрепляйтесь!"

"Прекрасно сказано!" — хором отозвались Гарри и Рон и с радостью увидели, что пустые блюда по волшебству наполнились яствами.

Почти Безголовый Ник скорбно посмотрел на Гарри, Рона и Эрмиону, которые нагружали свои тарелки едой.

"А-а! Так-то луше…" — промямлил Рон с набитым картофельным пюре ртом.

"Вам повезло, что пир вообще состоялся, — заметил Почти Безголовый Ник, — сегодня на кухне были беспорядки".

"Пошму? Што шлушилось?" — проговорил Гарри, пытаясь прожевать большой кусок мяса.

"Пивз, что же ещё! — покачал головой Ник, и она сильно съехала набок. Он подтянул повыше своё жабо. — Как обычно, знаете ли! Он тоже хотел присутствовать на пиру — но об этом не могло быть и речи! Вы же понимаете, что он совершенно не умеет себя прилично вести! Чрезвычайно дурно воспитан! Не может пройти мимо тарелки с едой, не опрокинув её! Мы держали Совет призраков. Толстый Фриар выступил за то, чтобы дать ему шанс, но Кровавый Барон, и весьма благоразумно, я считаю, наотрез отказался".

Кровавый Барон был призраком Слитерина — угрюмым привидением в одеждах, покрытых пятнами серебряной крови. И кроме того, он был единственным, кого слушался Пивз.

"А! То-то Пивз устроил нам встречу! — мрачно сказал Рон. — Так что он натворил на кухне?"

"А, ну, как обычно, — пожал плечами Почти Безголовый Ник, — полнейший разгром и тарарам! Разбросал кастрюли и сковородки по всей кухне. Разлил суп. Напугал бедных эльфов до потери пульса…"

Дзинь!

Эрмиона опрокинула свой золотой бокал. Тыквенный сок медленно расплывался по скатерти, перекрашивая её на своём пути из белого в оранжевый цвет. Но Эрмиона не обратила на это никакого внимания.

"Здесь работают домашние эльфы? — спросила она, с ужасом глядя на Почти Безголового Ника. — Здесь? В Хогвартсе?"

"Естественно, — ответил Ник, удивлённо глядя на неё, — их здесь больше, чем в любом другом месте в Англии, я полагаю. Больше сотни!"

"Но я никогда ни одного не видела!" — сказала Эрмиона.

"Естественно, днём они не выходят из кухни, моя драгоценная! — пояснил Почти Безголовый Ник. — Они появляются только ночью и занимаются уборкой… поддерживают огонь в каминах… То есть, они не должны попадаться на глаза людям, как это положено хорошо воспитанным домашним эльфам!"

Эрмиона в упор глядела на него.

"Но им платят? — спросила она. — Им полагаются выходные? Больничный, пенсия и прочее?"

Почти Безголовый Ник так расхохотался, что его жабо совершенно съехало с полагающего ему места, а голова зашлёпала из стороны в сторону на ниточке призрачной кожи, толщиной где-то в пару сантиметров, которой она была присоединена к его призрачной шее.

"Больничный и пенсия? — сквозь смех повторил он, устанавливая на место голову и повязывая жабо, — домашние эльфы не желают иметь больничный и пенсию".

Эрмиона взглянула на тарелку с недоеденной едой, положила нож и вилку и отодвинула от себя тарелку.

"Да, брось, Эрмионочка, — сказал Рон, ненароком оплёвывая Гарри кусочками йоркширского пудинга. — Ой, прости, пожалуйста, Гарри! — он проглотил свой пудинг и продолжал. — Им не станут платить пенсию, если ты объявишь голодовку!"

"Это рабский труд, — тяжело дыша, проговорила Эрмиона, — да, этот обед приготовили рабы!"

И она наотрез отказалась съесть ещё кусочек.

Высокие тёмные окна, по которым яростно лупил дождь, сотряслись от очередного раската грома. Штормовой потолок ярко вспыхнул, освещая золотые блюда, с которых уже исчезли остатки обеда, а на их месте появилось сладкое.

"Эрмиона, пирог с патокой! — пытался соблазнить её Рон. Он замахал ладонью над пирогом, направляя на Эрмиону его сладкий запах. — Ты только посмотри — шоколадный торт!"

Но Эрмиона бросила на него взгляд, настолько напоминающий ледяной взгляд профессора Мак-Гонагалл, что Рон оставил её в покое.