Гарри Поттер и Орден Феникса

— Думаю, у Дамблдора много доказательств, и он не обязан тебя в них посвящать, Рон, — отрезала Гермиона.

— Да заткнитесь вы уже, — грубо сказал Гарри, когда Рон открыл рот для дальнейших возражений. Гермиона с Роном растерянно замерли с сердитым видом. — Вы прекратите или нет? — продолжал Гарри. — Вечно вы набрасываетесь друг на друга, я так скоро с ума сойду. — И, бросив свой пастуший пирог, он закинул портфель на плечо и оставил их одних.

Гарри шел по мраморной лестнице через ступеньку, мимо толп учеников, спешащих на обед. Злость, так внезапно вырвавшаяся наружу, ещё сидела внутри, и ошарашенные лица Рона и Гермионы, стоящие перед глазами, доставили ему глубокое удовлетворение. Нечего им потакать, думал он, хватит уже препираться…бурчат всё время…тут любой на стену полезет…

Он прошел мимо большого портрета рыцаря Сэра Кэдогана, стоящего на лужайке. Сэр Кэдоган выхватил меч и устрашающе направил его на Гарри, который не обращал на это внимания.

— Вернись, трусливый пёс! Остановись и сражайся! — вопил Сэр Кэдоган хриплым голосом за его спиной, но Гарри продолжал идти дальше. Рыцарь стал преследовать его и попытался вбежать в соседний портрет, но был вышвырнут оттуда его хозяином — большим, грозного вида волкодавом.

Оставшийся после обеда час Гарри просидел один у люка, ведущего в северную башню. Он был первым, кто залез в кабинет профессора Трелони по серебряной лесенке, когда раздался звонок.

После Зельеделия Предсказания были самым нелюбимым предметом Гарри; чуть ли не на каждом уроке профессор Трелони предсказывала ему скорую смерть. Худощавая дама, закутанная в множество шалей и накидок, с блестящими связками бус, всегда напоминала Гарри какое-то насекомое из-за своих огромных глаз, увеличенных очками. Когда Гарри вошёл, она раскладывала по столикам потрепанные книжки в кожаном переплёте. Столиками был уставлен весь кабинет. Тусклый свет в комнате исходил от ламп, задернутых тканью, и тлеющего камина; он был так слаб, что Трелони не заметила Гарри, севшего на своё место. В следующие пять минут пришли остальные ученики. В люке появился Рон, настороженно осмотрелся по сторонам, нашел Гарри и направился прямо к нему, лавируя между бесконечными столиками, стульями и разбросанными пуфиками.

— Мы с Гермионой больше не спорим, — сказал он, присаживаясь к Гарри.

— Отлично, — буркнул Гарри.

— Но Гермиона считает, что тебе не следует на нас срываться, — сказал Рон.

— Я не —

— Я просто передал тебе её слова, — продолжал Рон. — По-моему, она права. Мы не виноваты в том, что ты не поладил с Симусом и Снейпом.

— Я не говорил, что —

— Добрый день, — произнесла профессор Трелони своим обычным мечтательно-загадочным голосом; Гарри замолчал, чувствуя себя раздраженным и растерянным одновременно. — Рада вновь видеть вас на уроке Предсказаний. Я, естественно, следила за ходом ваших судеб во время каникул, но все равно рада, что все вы вернулись в Хогвартс целыми и невредимыми — как я и предполагала.

— На своих столах вы найдёте экземпляры «Оракула Сновидений» Иниго Имаго. Разъяснение снов — один из самых важных моментов в предсказывании судьбы, и, к тому же, это встречается на экзаменах С.О.В. Хотя, на мой взгляд, сдача или провал теста не имеют никакого отношения к скрытому дару прорицания. Если вам дано видеть, дипломы и награды почти ничего не значат. Как обычно, директор все-таки пожелает видеть вас на экзамене, поэтому…

Она тактично замолчала, и все поняли, что профессор Трелони про себя думает о том, как низки и мелочны все эти экзамены.

— Пожалуйста, откройте книги на введении и прочтите, что Имаго говорит об интерпретации снов. Затем разделитесь на пары. Используя «Оракул Сновидений», разъясните самые интересные сны друг друга. Начинайте.

Единственное, чем урок был хорош — то, что он не был двойным. Когда все они прочли введение в «Оракуле», оказалось, что на разъяснение снов осталось десять минут. За соседним от Гарри столом Дин упражнялся с Невиллом, который начал подробный рассказ о своём ночном кошмаре, в котором были гигантские ножницы, нацепившие на себя шляпу его бабушки. Гарри с Роном обменялись унылыми взглядами.

— Я никогда не запоминаю сны, — сказал Рон. — Так что начинай ты.

— Ну, вспомни хотя бы один, — настаивал Гарри.

Ему не хотелось делиться своими снами с кем-либо. Он прекрасно понимал, что ни Рон, ни профессор Трелони, ни «Оракул Сновидений» не помогут ему разобраться с ночными кошмарами про кладбище и Вольдеморта.

— Короче, мне как-то приснилось, что я играю в квиддич, — наконец вспомнил Рон. — Что, по-твоему, это значит?

— Что тебя сожрёт огромный лопух или что-то вроде того, — сказал Гарри, равнодушно перелистывая «Оракул». Было довольно нудно выискивать в «Оракуле» частичные объяснения снов, и Гарри совсем упал духом, когда профессор Трелони задала им месячный дневник сновидений в качестве домашней работы. Как только прозвенел звонок, они с Роном спустились по лесенке, причем Рон постоянно бубнил: