Гарри Поттер и Орден Феникса

Второе взыскание было ничуть не легче первого. В этот раз кожа на тыльной стороне ладони начала мгновенно пылать от боли и покраснела. Заживёт нескоро, подумал Гарри. Амбридж, наверное, успокоится тогда, когда надпись намертво врежется в его руку. Боль не исчезала, но, входя в кабинет и произнося прощальное «до свидания» при уходе, Гарри не издавал ни малейшего стона.

Обстановка с домашней работой подошла к опасному моменту и, вернувшись в гриффиндорскую гостиную, Гарри, вместо того, чтобы лечь спать, вытащил учебники и начал писать снейповский конспект про лунный камень. Закончил он его в половине третьего ночи. Конспект был не блестящим, но помочь было некому, а если не сдать конспект, можно получить взыскание — на этот раз от Снейпа. Потом Гарри просмотрел вопросы, заданные МакГонагалл, тут же успевая исправлять конспект про преклонителей для Грабли-Дёрг, и поплёлся в спальню, где, не раздеваясь, упал на кровать и мгновенно уснул.

* * *

Четверг прошёл в усталом полусознании. У Рона тоже был заспанный вид, хоть Гарри и не понимал почему. Третье взыскание у Амбридж прошло так же, как и прошлые два, но в этот раз в конце взыскания побелевшая надпись «Я не должен лгать» не исчезла с руки Гарри, а осталась там, мерцая запекшимися капельками крови. Когда скрип пера на мгновение замолк, Амбридж подняла голову.

— Ах, — сказала она ласково, подходя к столику и смотря на его руку. — Отлично. На сегодня это запомнится. Жду тебя завтра.

— Мне опять приходить завтра? — спросил Гарри, поднимая портфель левой рукой — правая ни к чему не годилась.

— Конечно, — Амбридж продолжала широко улыбаться. — Завтра вечером мы отчетливо напишем это послание.

Гарри и не представлял, что когда-нибудь он будет ненавидеть другого учителя ещё больше, чем Снейпа, но по пути в гриффиндорскую башню он со злостью подумал, что из этих двоих вышла бы отличная пара. Злюка, думал он, карабкаясь по ступенькам на седьмой этаж,

чокнутая старая карга…

— Рон?

Гарри поднялся на седьмой этаж, свернул направо и чуть не врезался в Рона, прячущегося за статуей Лэклана Долговязого с метлой в руках. При виде Гарри Рон удивлённо ойкнул и поспешно спрятал свой новый «Чистомёт-11» за спину.

— Ты что тут делаешь?

— Э-э…ничего. А ты что тут делаешь? — спросил Гарри и нахмурился.

— Ну же, не ломайся! От кого ты тут спрятался?

— От Фреда с Джорджем, если хочешь знать, — ответил Рон. — Они только что прошли мимо со стадом подопытных первоклашек — наверно, опять тестируют свою дрянь. Ну, они же не могут заниматься этим в гостиной, там Гермиона…

Он говорил быстро, проглатывая слова.

— А метла тебе зачем? Только не говори, что ты сейчас летал, — сказал Гарри.

— Я…я тебе расскажу, только ты не смейся, ладно? — угрюмо сказал Рон, краснея всё больше и больше. — Я подумал, что теперь…когда у меня приличная метла…я могу попробовать себя как гриффиндорского вратаря…ну вот и всё. Теперь можешь ржать.

— Я не собираюсь над тобой смеяться, — уверил его Гарри. Рон растерянно моргнул. — Это отличная идея! Я буду рад, если тебя возьмут в команду! Я не видел тебя на защите, но ты, наверное, неплохо играешь?

— Неплохо, — ответил Рон, которого успокоила реакция Гарри. — На каникулах, когда Фред с Джорджем и Чарли тренировались, я часто играл за вратаря.

— И ты сегодня вечером летал?

— Каждый вечер, начиная со вторника… так, без команды, сам себе летаю. Я пробовал наложить на квоффл такие заклинания, чтобы он сам ко мне летел, но это сложно и не думаю, что у меня получилось, — возбужденно рассказывал Рон. — Фред с Джорджем, наверное, меня засмеют, если я появлюсь на тренировках. Они подкалывают меня с тех пор, как я стал старостой.

— Я бы не прочь присутствовать на тренировках, — с сожалением сказал Гарри.

— Да, так что…Гарри! Что у тебя с рукой?

Гарри, который только что почесал нос свободной правой рукой, попытался её спрятать, но сделал это так же неуклюже, как Рон со своим «Чистомётом».

— Это… просто царапины, и всё… -

Но Рон уже схватил руку Гарри и поднёс её к глазам. Некоторое время он молча смотрел на слова, вырезанные на руке Гарри, потом жалким голосом произнёс:

— Ты же сказал, что тебя заставили переписывать?

Гарри замялся, но, посмотрев на честное лицо Рона, выложил всю правду о взысканиях с Амбридж.

— Старая кикимора! — возмущённо ворчал Рон, когда они подошли к портрету Толстой Тёти, беззаботно дремавшей, прислонив голову к раме портрета. — Она рехнулась! Иди и расскажи всё МакГонагалл!

— Нет, — отрезал Гарри. — Она этого и добивается, я не хочу её радовать.

— Добивается? И ты позволишь себя окончательно добить?

— Не думаю, что МакГонагалл имеет над ней силу, — сказал Гарри.

— Тогда расскажи Дамблдору!

— Нет, — твёрдо ответил Гарри.

— Почему?

— У него и без меня проблем полно, — ответил Гарри, хоть это и не могло быть причиной. Он не хотел идти к Дамблдору, потому что тот ни разу не поговорил с ним в июне.