Гарри Поттер и Реликвии Смерти

Глава 13. Комиссия по Регистрации Муглерожденных

— А, Мафальда! — воскликнула Амбридж, глядя на Гермиону. — Тебя Трэверс прислал, верно?

— Д-да, — пискнула Гермиона.

— Отлично, ты прекрасно подойдешь, — с этими словами Амбридж вновь повернулась к волшебнику в черном и золотом. — Значит, эта проблема решена, Министр, если Мафальду нам выделили для ведения протокола, мы можем начать прямо сейчас, — она сверилась со своим блокнотом. — Сегодня у нас десять человек, и один из них — жена сотрудника Министерства! Тц-тц… даже здесь, в самом сердце Министерства! — она вошла в лифт рядом с Гермионой, так же как и двое других волшебников, слушавших беседу Амбридж с Министром. — Мы поедем прямо вниз, Мафальда, все необходимое ты найдешь в комнате заседаний. Доброе утро, Альберт, ты разве не выходишь?

— Да, разумеется, — ответил Гарри глубоким басом Ранкорна.

Гарри вышел из лифта. Золотые двери за его спиной с лязгом захлопнулись. Оглянувшись через плечо, Гарри успел увидеть уплывающее вниз встревоженное лицо Гермионы, двух волшебников по обе стороны от нее и бархатный бант Амбридж где-то в районе ее плеча.

— Что привело тебя сюда, Ранкорн? — поинтересовался новый Министр Магии. В его длинных черных волосах и бороде мелькали серебряные пряди, а огромные надбровные дуги оставляли в тени сверкающие глаза, вызывая у Гарри в воображении картину краба, выглядывающего из-под камня.

— Мне нужно перекинуться парой слов с… — Гарри замешкался на долю секунды, — …Артуром Уизли. Мне сказали, что он на первом уровне.

— А, — кивнул Пиус Тикнесс. — Его таки поймали на связи с Врагом общества?

— Нет, — ответил Гарри, во рту которого внезапно пересохло. — Нет, такого не было.

— А, ну ладно. Это только дело времени, — заверил его Тикнесс. — Если тебя интересует мое мнение, кровоотступники — такое же зло, как и Грязнокровки. Ну, удачи, Ранкорн.

— Удачи, Министр.

Гарри проследил за тем, как Тикнесс удаляется по покрытому толстым ковром коридору. В тот же момент, когда Министр исчез из виду, Гарри вытащил из-под своего тяжелого черного плаща другой плащ, невидимку, накинул его на себя и устремился по коридору в противоположном направлении. Ранкорн был столь высок, что Гарри вынужден был скрючиться в три погибели, чтобы быть уверенным, что его ноги не высовываются из-под плаща.

Внизу живота у него все пульсировало от страха. По мере того как он проходил мимо все новых и новых сверкающих деревянных дверей с маленькими табличками, указывающими имена и должности обитателей расположенных за ними кабинетов, на него все больше начинала давить мощь Министерства, его сложность, его непостижимость. План, который они с Роном и Гермионой столь тщательно вынашивали в течение последних четырех недель, стал казаться ему совершенно детским и смехотворным. Они сосредоточили все свои усилия на том, чтобы пробраться внутрь, избежав обнаружения; ни на мгновение они не задумались о том, что им делать, если они вынуждены будут разделиться. И вот теперь Гермиона застряла на судебном заседании, которое, несомненно, продлится не один час; Рон изо всех сил пытается применить магию, которая, не сомневался Гарри, была ему совершенно недоступна, притом что от его успеха, вероятно, зависит свобода женщины; а он, Гарри, бродит по верхнему этажу, отлично зная при этом, что его добыча только что уехала на лифте вниз.

Он остановился, прислонился к стене и попытался сообразить, что делать дальше. Тишина давила на него: здесь не слышалось ни обрывка разговора, ни звука шагов; покрытые фиолетовым ковром коридоры были беззвучны, словно на все это место кто-то наложил чары Muffliato.

Ее кабинет должен быть где-то здесь, подумал Гарри. Ему казалось совершенно невероятным, чтобы Амбридж хранила свои украшения в собственном кабинете, но, с другой стороны, надо было быть дураком, чтобы не обыскать его и не удостовериться. Поэтому Гарри вновь направился по коридору. Навстречу ему попался лишь один нахмуренный волшебник, который бормотал указания своему перу, порхавшему перед ним в воздухе и писавшему что-то на длинном свитке пергамента.