Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая

— Еще раз здравствуйте, — дружелюбно поздоровался призрак, а Дамблдор с портрета улыбнулся и кивнул. Джеральд и окруженная сиянием Гуаньинь сидели перед столом и, облокотившись, читали появляющиеся из-под пера строчки. Они обернулись, Джеральд весело кивнул, улыбнулся дочери и подмигнул Гарри. Привстав, Гуаньинь сложила руки в традиционном приветствии и изящно поклонилась. Гермиона ответила тем же, Гарри, не уверенный, что жест у него получится, просто поздоровался.

— Вы быстро учитесь, — одобрительно сказала Гермионе Гуаньинь.

— Мы уже заканчиваем, — сообщил Дамблдор. — Итак… Вам нужно поставить свои подписи, и наш договор вступит в силу. Но я еще раз повторяю, почтенная Гуаньинь — это магический договор, и даже вы не в силах его нарушить.

— Я не собираюсь его нарушать, бодисатва, — возразила богиня, — хотя, возможно, несколько обойду его — но не вам в ущерб.

— А как вы собираетесь это сделать, почтенная?

— Я скажу вам после того, как поставлю свою подпись.

Гуаньинь выпрямилась и возникшей в руке бамбуковой кисточкой красиво начертила несколько иероглифов.

— Красная тушь? — поднял брови Дамблдор. — Значит, вы все же согласны сражаться вместе с нами?

— О, — удивилась Гуаньинь, — не думала, что вам известны такие тонкости! Пусть свидетель поставит свою подпись, бодисатва.

— Что ж, Джеральд, прошу вас!

Джеральд взял перо.

— Только я вручную, Альбус, — улыбнулся он. — С тонкостями телекинеза я еще не освоился.

Он аккуратно расписался.

Дамблдор кивнул и с вежливым интересом уставился на Гуаньинь. И все остальные тоже смотрели на нее. Сияние, окружавшее ее, приугасло, и все видели не богиню, а просто очень красивую, с тонкими изящными чертами, китаянку в замысловатой одежде и с замысловатой старинной прической. На ее губах играла легкая улыбка, и заговорила она не сразу — но молчание не казалось тяжелым.

— Мне очень непривычно говорить с европейской прямотой, бодисатва Дамблдор, — сказала наконец она, — но я постараюсь… Сейчас, поставив свою подпись под договором, я окончательно постигла правоту Чань-Э… правоту Луны Лавгуд. И мне захотелось обрести друзей и познать мудрость того, что в Европе называют дружбой. Никогда бы не подумала, что я, Гуаньинь, буду учиться у младшей богини, избравшей к тому же земное воплощение. Поэтому я не просто согласилась — я захотела помочь вам в грядущей битве со смертью. Однако сама я в этом сражении участвовать не буду, потому что я Гуаньинь, воплощение пути Дао и закона, который я не вправе нарушить — но вправе обойти. А это очень просто сделать. Я пришлю вам в помощь двух могучих волшебников — Царя-дракона Западного моря Ао-Гуана и Царя обезьян…

Она прервалась и вопросительно посмотрела на Джеральда, издавшего веселое восклицание:

— Вы знаете, о ком я говорю?

Джеральд закивал. В его глазах сверкали веселые искорки.

— Я читал «Путешествие на Запад», — пояснил он. Гуаньинь понимающе улыбнулась. — Значит, Сунь-У-Кунь существует?

— Увы, — вздохнула Гуаньинь. — И должна признаться, что в моем решении есть некоторая корысть. Пока он будет здесь, мы от него немного отдохнем. С этого момента они в вашем распоряжении, бодисатва.

— А они, в свою очередь, не нарушают закон? — внимательно спросил Дамблдор.

— Нет. Я вправе послать вам помощь и вправе приказать им. Они будут выполнять мой приказ — а значит, и закон не нарушен, и наш договор соблюден. Они справятся, почтенный Дамблдор, они обучены высокому искусству постигать — так что, оказавшись в Европе, они будут знать о ней все, что может понадобиться, — она встала. — И я вас покину, мои новые друзья. Меня вы тоже можете призвать в любое время. Я вправе помогать вам советами, а мои советы и знания порой сильнее оружия.

Все встали, чтобы проводить ее. Гуаньинь улыбнулась, поклонилась и исчезла, а за окном вспыхнул свет. Снова в облике богини, окруженная сиянием, она стояла на своем радужном облаке. Как и Мерлин перед своим уходом, она некоторое время постояла, встретив взгляд каждого из них, потом, еще раз поклонившись, поплыла прочь, набирая высоту, и крохотная искорка затерялась среди звезд.

Гермиона весело посмотрела на Мак-Гонагалл.

— Что, мисс Грейнджер? — удивилась она.

— А вы говорили, что новых чудес не будет!

— Я не Гуаньинь, Гермиона, — усмехнулась Мак-Гонагалл, — и даже не Сивилла Трелони! Я не умею проникать в будущее. Вот, прошлое — другое дело… — добавила она с непонятной интонацией и замолчала.

Молчал и Дамблдор, с каким-то ожиданием глядя на нее. А Джеральд сказал:

— Минерва, вы уже не первый раз намекаете на что-то, связанное с прошлым.

Она посмотрела ему в глаза:

— Это не намек, Джеральд.

— Трудно рассказать?

— Да, и это тоже, — она прислонилась к столу. — А откладывать больше не стоит.

— Стоит, — вдруг вмешался Дамблдор.

— Альбус, я уже решила рассказать об этом сегодня.

— А значит, отложишь еще на денек, — весело возразил Дамблдор с портрета. — Вспомни, сколько всего произошло сегодня, Минерва. Мы можем перегрузить наших юных друзей!

— Нет… — запротестовала Гермиона.

— Да, — непререкаемым тоном возразил Дамблдор. — Вот как мы сделаем…

Он задумался.