Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая

— Не смог, — твердо повторил Дамблдор. Его лицо стало жестким. — Мистер Уизли, я знаю, что ни у кого нет особых оснований любить Снейпа — но я вас прошу о некоторой справедливости. Позволю себе напомнить, что именно Снейп спас жизнь Кэти Белл! Он единственный среди нас знаток подобных проклятий, и если бы он заявил, что не в силах справиться, никто не мог бы это проверить. Но он спас девочку!

Лицо Рона вспыхнуло. Он отвел взгляд и неохотно кивнул.

— И на башне он выполнял мой приказ, — продолжил Дамблдор, лицо которого тут же смягчилось. — Ох, как ему не хотелось! Он знал, как будут относиться к нему после такого… Но над ним довлел Нерушимый обет, надо мной — смерть, и так неизбежная. И не было лучшего способа сохранить доверие Темного Лорда к Снейпу… Не просто сохранить — оно должно было стать безграничным.

Он походил вперед-назад по портрету, потом присел на край стола.

— И я очень не хотел, чтобы это сделал несчастный мальчик Малфой… Но это так, к слову. Малфой чуть не сорвал весь план, который и так трещал по швам. Я не знал, что он нашел способ провести в Хогвартс Пожирателей и не сообщил об этом Снейпу. Я не мог, Гарри, позволить тебе защитить меня, потому что я должен был оставаться беспомощным и безоружным, пока не появится Снейп.

— Так вот почему вы меня парализовали! — воскликнул Гарри. — Я столько месяцев ломал голову!.. Я же был невидим, полон сил, с палочкой в руке! В тот момент, когда Малфой вас обезоружил, я мог его парализовать…

— …и тогда мне пришлось бы взять его палочку, — серьезно кивнул Дамблдор, — уложить всех Пожирателей и сразиться со Снейпом — а ему пришлось бы напасть на меня, чтобы его не убил Нерушимый обет. Если бы даже я подставился под его заклятие, Волдеморт ни за что бы не поверил, что Снейп смог меня одолеть. Он знал мою силу. Знал, что Малфой или Снейп могут одолеть меня, только если я безоружен. И мне пришлось остановить тебя, Гарри. И уговаривать Малфоя в надежде, что выиграю время для того, чтобы Снейп смог появиться. И все равно риск был огромен. Я мог бы не успеть увернуться от заклятия, а тогда Снейп все равно умер бы… Хорошо, что он этого не знал.

Он замолчал, с загадочной улыбкой глядя на недоуменные лица.

— Как это? — воскликнул Рон, опередив Гермиону. — Сэр, я ничего не понимаю! Заклятие попало бы в вас, а умереть должен был Снейп…

— У вас была еще какая-то защита? — перебила его Гермиона, и почти одновременно с ней Гарри спросил:

— Фоукс?! Я и над этим ломал голову, сэр! В Министерстве Фоукс спас вас от «Авады»! Я не мог понять — где же он был?

— Прекрасно, Гарри, замечательно! — одобрил Дамблдор. — Да. Фоукс был там. Он кружил вокруг Астрономической башни, и он, кстати, поймал мою палочку, когда Малфой меня обезоружил. Если бы заклинание полетело в меня, если бы я не мог увернуться, Фоукс, как тогда в Министерстве, проглотил бы его. Фоукс обязан защищать директора Хогвартса, и никто, даже я, не может ему это запретить — на самом деле это не мой феникс. И Нерушимый обет убил бы Снейпа. Но я увернулся. Взрывной эффект перебросил меня через стену, Фоукс подхватил меня и аккуратно опустил на землю. Я забрал свою палочку, которую он очень забавно держал в клюве, нашел подходящий камень и трансфигурировал в свое тело. А потом мы трансгрессировали на Гримо, 12. Я не хотел терять ни минуты из отпущенных мне суток.

— А как вы трансгрессировали? — полюбопытствовала Гермиона. — Вы сняли защиту?

— Мог бы, снова заполучив палочку, — объяснил Дамблдор, — но не было необходимости. Защита от трансгрессии рассчитана на людей. Эльфы, как вы знаете, трансгрессируют свободно…

— Бр-р… — она поежилась. Гарри тоже, вспомнив жуткое головокружение от эльфийской трансгрессии.

Дамблдор рассмеялся:

— Да, трансгрессий существует немало видов. И один из них называется «Мгновение Феникса». Помните, как мы с Фоуксом сбежали от Амбридж?

— Вот оно что! Я никак не могла понять, как вы это проделали!

— Вот так и проделали, Гермиона.

Будто опять забыв о них, Дамблдор задумчиво сжал свою бороду левой рукой у самого подбородка и начал аккуратно расчесывать ее пальцами правой. Гарри против воли чуть не прыснул — Рон совершенно так же играл с волосами Луны. Тоном глубокого упрека Дамблдор заметил:

— Когда-нибудь, Гарри, постарев и отрастив такую же бороду, ты поймешь одну вещь, совершенно недоступную разуму юности…

Раздались смешки, и все уставились на Гарри, представляя его с длинной белой бородой.

— Это какую же, сэр?

— Ты поймешь, что борода — не только символ мудрости и знаний, но еще и замечательная игрушка!

Добродушно кивая, он подождал, пока смех стихнет — потому что тут уж никто не выдержал…

— Хорошо, что мне удалось развеселить вас, — он снова стал серьезным,.— Даже в самом тяжелом лучше разбираться, имея хотя бы капельку хорошего настроения. Ум в страдании работает очень, очень плохо. Вы сказали, Гермиона, что догадывались, зачем все это было нужно. О чем вы догадывались?