Гарри Поттер и узник Азкабана

— Привет, Гарри! — воскликнул он. — Только что с экзамена, как я понимаю? Почти закончили?

— Да, — ответил Гарри. Гермиона и Рон, не бывшие накоротке с министром магии, неловко застыли в отдалении.

— Приятный день, — Фудж бросил взгляд на озеро. — Жаль… жаль…

Он глубоко вздохнул и посмотрел на Гарри.

— Я здесь по неприятному делу, Гарри. Комитет по уничтожению опасных созданий требует, чтобы при казни взбесившегося гиппогрифа присутствовал независимый свидетель. Поскольку мне так и так нужно было в “Хогварц”, проверить, какова ситуация с Блэком, меня попросили выступить в этом качестве.

— Это что же, значит, аппеляция уже состоялась? — вмешался в разговор Рон, сделав шаг вперёд.

— Нет, нет, она будет сегодня после обеда, — Фудж с любопытством глянул на Рона.

— Тогда, может быть, вам вовсе не придётся присутствовать при казни! — решительно заявил Рон. — Может, гиппогрифа освободят!

Раньше, чем Фудж успел ответить, из дверей замка вышли два колдуна. Один был такой древний, что, казалось, с каждой минутой сморщивался всё больше; другой — рослый и крепкий, с тонкими чёрными усиками. Гарри догадался, что это представители комитета по уничтожению опасных созданий — древний колдун прищурился в направлении хижины Огрида и проскрипел старческим голосом: “Святое небо, я уже слишком стар для подобных вещей… Уже два часа, не так ли, Фудж?”

Черноусый трогал собственный ремень; Гарри опустил глаза и увидел, что тот водит широким большим пальцем по сверкающему лезвию топора. Рон хотел что-то сказать, но Гермиона крепко ткнула его под рёбра и подбородком показала на двери в замок.

— Чего ты не дала мне сказать? — сердито спросил Рон, когда они уже пришли на обед в Большой зал. — Ты их видела? Они уже и топор приготовили! Это несправедливо!

— Рон, твой папа работает в министерстве, ты не должен разговаривать с его начальником в таком тоне! — воскликнула Гермиона. Она тоже была ужасно расстроена. — Если Огрид на этот раз не будет терять головы и правильно представит все доказательства, то, может быть, Конькура не казнят…

Однако, Гарри видел, что она не верит в собственные слова. Вокруг шумели школьники, радостно предвкушавшие скорое окончание экзаменов, но Гарри, Рон и Гермиона, вне себя от беспокойства за Огрида и Конькура, не могли разделить их радость.

У Гарри и Рона последним экзаменом было прорицание, у Гермионы — мугловедение. Они вместе взошли по мраморной лестнице; Гермиона оставила мальчиков на первом этаже, а Гарри с Роном поднялись на седьмой, где многие ребята из их класса уже сидели на ступеньках винтовой лестницы у входа в кабинет профессора Трелани и пытались в последнюю минуту выучить весь учебник.

— Она вызывает каждого по отдельности, — проинформировал Невилль, когда Гарри с Роном уселись рядом с ним. У Невилля на коленях лежала книжка, “Растуманивание будущего”, открытая на страницах, посвящённых гаданию на хрустальном шаре. — Кто-нибудь из вас когда-нибудь видел в шарехотьчто-нибудь? — спросил он несчастным голосом.

— Не-а, — беспечно ответил Рон. Он всё время поглядывал на часы; Гарри знал, что Рон отсчитывает минуты, оставшиеся до аппеляции.

Очередь перед кабинетом уменьшалась очень медленно. Когда из люка по серебряной лестнице спускались уже сдавшие экзамен, сидящие внизу сразу начинали шёпотом галдеть: “Что она спрашивала? Что она спрашивала?”

Но те отказывались отвечать.

— Она сказала, что видела в хрустальном шаре, что, если я скажу вам, со мной произойдёт ужасное несчастье! — всхлипнул Невилль, неуклюже спустившийся вниз к Гарри и Рону, чья очередь наконец-то подошла.

— Какое удобное провидение, — фыркнул Рон. — Знаешь, я начинаю думать, что Гермиона права, она, — он ткнул вверх большим пальцем, показывая на люк в потолке, — просто старая дура.

— Ага, — отозвался Гарри, сам взглядывая на часы. Было уже два. — Хорошо бы она поторопилась…

Вернулась Парватти, раздуваясь от гордости.

— Она сказала, что у меня все задатки, чтобы по-настоящему Видеть, — сообщила она Гарри с Роном. — Я столько всего наразглядела… Ну, удачи!

Она поспешила вниз по винтовой лестнице вслед за Лавандой.

— Рональд Уэсли, — раздался с потолка знакомый загадочный голос. Рон скорчил гримасу и полез вверх по серебряной лестнице. Гарри остался один. Он сел на пол, прислонился спиной к стене и стал слушать, как муха бьётся в залитое солнцем окно. Мыслями он был с Огридом.

Прошло двадцать минут томительного ожидания, и наконец большие ноги Рона снова показались над головой.

— Ну как? — спросил Гарри, вставая.

— Ерунда, — ответил Рон. — Ничегошеньки не увидел, зато напридумывал кучу всего. Вряд ли она поверила, конечно…

— Встретимся в гостиной, — пробормотал Гарри, так как в это время голос профессора Трелани уже позвал: “Гарри Поттер!”

В круглой комнате было ещё жарче, чем обычно; шторы были опущены, камин горел. От извечного тошнотворного запаха Гарри закашлялся. Он стал пробираться между столами и стульями к тому месту, где его ждали профессор Трелани и большой хрустальный шар.