Гать. Задержание

— Дедушка, а что, мне теперь дядю Андрея надо отцом называть? — Андрюшка крутился вокруг Петра Никитовича, который был взволнован и отвечал на вопросы невпопад.

— А это уж как ты хочешь, пострел… — Петр Никитович ласково потрепал Андрюшку по голове. — Тебе виднее, ты у нас взрослый…

— Дядя Андрей хорошим отцом будет, — как всегда неожиданно изрек Андрюшка. — Полезных вещей у него много… На охоту вместе ездить будем. Ты с нами, дедушка, поедешь?

— Я — старенький… Вы уж сами… Только осторожно там…

— Я за ним присмотрю… — серьезно и снисходительно заявил Андрюшка, — Я сильнее всех в группе и почти плавать научился. Нас в садике в бассейн водили… Дедушка, я есть хочу… Долго они там расписывать будут?

— Не расписывать, а расписываться… Скоро придут, а ты, если есть хочешь, то возьми со стола бутерброд и компот попей из кастрюли на кухне.

Андрюшка подбежал к празднично накрытому столу и задумчиво на него посмотрел.

— Ну что, взял бутерброд?

— Эх, дедушка… — Андрюшка покачал головой, — я потерплю… Если я буду сейчас бутерброд брать, я же точно что-нибудь разобью… А мама с… папой ругаться будут.

— Милый… — улыбнулся Петр Никитович, в такой день разбить значит к счастью… Ты бери, что хочешь, не стесняйся…

В прихожей раздался звонок.

— Вот они расписанные! — закричал Андрюшка, бросаясь к двери. Он распахнул дверь и замер.

— Дедушка, тут дяди пришли…

— Приглашай в квартиру, — сказал Петр Никитович, вставая с кресла и беря в руки палку.

— Здравствуйте, Петр Никитович, — Росляков в смущении посмотрел на Петрова, — мы с работы Андрея… Я начальник отдела, в котором он работает, а это наш секретарь парткома Петров Геннадий Михайлович…

— Что-нибудь случилось?

— Да нет… Вы не волнуйтесь… Просто пришли познакомиться. Но, кажется, не вовремя… Вы гостей ждете?

— Что вы… — Петр Никитович неуверенно показал рукой на комнату. — Проходите… располагайтесь… Андрюша, проводи гостей. Сейчас и наши молодые приедут…

— Как молодые? — не понял Петров, обводя взглядом стол и комнату. — Вы хотите сказать, Петр Никитович, что мы попали на свадьбу?

— Именно… — засмеялся Петр Никитович. — Именно…

— Это моя мама замуж выходит… за папу, — уточнял Андрюшка, в упор разглядывая смутившихся гостей.

Росляков и Петров молча опустились в кресла и ошарашенно поглядывали, не зная, как начать разговор.

— Вы, Петр Никитович, давно на пенсии? — наконец спросил Росляков. — Я думал, что вы еще работаете…

— Давно… — односложно ответил Кудряшов. — Как… ослеп, так и ушел… Я раньше в педагогическом техникуме работал.

— Простите, где? — Росляков внимательно посмотрел на собеседника.

— В педагогическом.

— Простите, — заволновался Росляков, — вы не были участником подполья нашего города?

— Ну это громко сказано — подполья… Я выполнял задание партизанского отряда в городе, но это был эпизод… В основном я партизанил, а когда область освободили, то пошел воевать с регулярными частями. А почему вы спросили?

— Понимаете, Петр Никитович, — Росляков взволнованно закурил, — ветераны подполья устраивали встречу в этом году, а вас не было… Комитет ветеранов послал вам приглашение в техникум, а вам, видно, не передали…

— Не передали… — согласился Кудряшов. — А жаль… Так мне хотелось с одним человеком встретиться…

— С кем? — поинтересовался Петров.

— Да я, честно говоря, даже имени его не знаю, — с досадой бросил Петр Никитович. — Встреча была недолгой… А в те времена все под псевдонимами были. Знаю, что звали его Пятый и все…

— Как? — в один голос переспросил Росляков и Петров, переглядываясь…

— Пятый…

— Это… я, Петр Никитович, — хрипло вымолвил Росляков, поднимаясь с кресла. — Я вас… Тебя, Петр, только сейчас узнал… Жив остался?

Кудряшов взволнованно поднялся навстречу Владимиру Ивановичу, зацепил рукавом стоящую на столе вазу с цветами и… раздался грохот.

— На счастье! — завопил Андрюшка, бросаясь к деду.

Росляков и Петр Никитович стояли обнявшись и только похлопывали друг друга по плечам. Ошеломленный Петров сидел в кресле и улыбался. Андрюшка бегал вокруг стола и радостно кричал:

— Дедушка на счастье вазу грохнул! Ура!

— Слышь, Пятый, а ты кем до войны был? — Петр Кудряшов покосился на кровать около окна, на которой, не снимая фрака, лежала высокая неподвижная фигура.