Где болит? Что интерн делал дальше

К этому прибегали многие пациенты: одна вена может продержаться, если повезет, год или два, но потом все равно спадется, и колоть туда будет уже нельзя. Чем дольше человек колет наркотики, тем больше ему приходится прикладывать усилий, чтобы найти подходящую вену. Инъекции в паховую область представляют еще и серьезную опасность. Артерия, где кровь находится под очень большим давлением, проходит там в непосредственной близости с веной. Бывали случаи, когда наркоманы прокалывали ее и истекали кровью до смерти. Если занести в артерию инфекцию, она может попасть в спинной мозг и вызывать паралич. У многих начинались тромбозы, и приходилось ампутировать ноги.

Я не совсем понял, зачем Петра обратилась к нам.

– Так вы больше не употребляете наркотики?

– Нет, – с гордостью ответила она, – уже больше месяца.

– Так почему вы пришли? – спросил я. – Лечение же вам не нужно?

– Просто хотела, чтобы врач меня осмотрел.

– А как насчет того, который вас лечил?

– Я сама вылечилась, – сообщила Петра. – Решила, что больше не хочу быть наркоманкой, и поехала к другу на ферму в Испанию.

– Но где же вы брали метадон? Кто-то в Испании выписал его вам?

Она покачала головой.

– Я не принимала метадон. Просто бросила и все.

– Что?! – пораженный, воскликнул я. – А как же ломка? Она же невыносима!

– Ну да, – просто сказала она, – так и есть. Я думала, что умру. Но решила, что лучше умереть, пытаясь бросить, чем так и жить наркоманкой.

Друг на ночь запирал ее в амбаре с ведром, а днем ни на секунду не выпускал из виду. На то чтобы избавиться от ломок, потребовался месяц. Все тело нестерпимо болело, а в первую неделю у нее была еще и постоянная диарея. Я невольно подумал, что есть способы и полегче, но, возможно, пережив такие страдания, она больше не поддастся искушению и не вернется к наркотикам. Кроме того, Петра подтвердила мою уверенность в том, что можно бросить героин и самостоятельно, если действительно захотеть.

Теперь мне предстояло проститься с сотрудниками клиники. В «Проекте Феникс» я должен был отработать еще один день, но в клинике уже осмотрел своего последнего пациента. Мы расцеловались на прощание с Эми и Мередит, а с Тони обменялись рукопожатием.

– Прощанье в час разлуки несет с собою столько сладкой муки… – начал Брюс, поднимаясь из-за стойки, чтобы пожать мне руку.

– «Ромео и Джульетта», – подхватил я.

Он распахнул рот от изумления.

– Да, – медленно кивнул Брюс, – акт второй, сцена первая.

Он гордым взглядом обвел приемную:

– Видишь, чему-то ты тут все-таки научился.

Я решил, что сейчас не время говорить, что это единственное, что запомнилось мне из подготовки к школьному экзамену по литературе.

Оставалась сестра Штейн. За прошедший год она стала в моей жизни важной фигурой, но я не ожидал от нее прочувствованного прощания – и правильно, потому что она лишь коротко сказала:

– Вы были молодцом.

Я поблагодарил ее и собрался уходить.

– А поцеловать? – с оскорбленным видом окликнула она меня.

Я улыбнулся и подчинился.

– Вы знаете, что пациенты зовут вас «Клюкой»? – спросил я, подмигнув.

– Ну конечно, и если вы сейчас же отсюда не уберетесь, то узнаете, почему, – усмехнулась она, замахиваясь на меня костылем.

С этими словами я покинул клинику.

Глава 15

Наступил мой последний день. Пациентов на прием не ожидалось: Джой направила их всех к врачу, который заступал мне на смену. Но я еще должен был закончить кое-какие дела, и профессор Пирс мне намекнул, что очень важно попрощаться со своими пациентами.

– Они впустили вас в свою жизнь, так что важно теперь достойно с ними расстаться, – сказал он и тут же ушел; что примечательно, не простившись.

Я не был уверен, что смогу разыскать всех пациентов, с которыми работал, ведь даже когда они нуждались в помощи, их не так легко было найти. Все утро я занимался документами и освобождал свой стол. На следующий день мне предстояло оказаться на новом рабочем месте, с совсем другими людьми, с другими пациентами и снова начать учиться.

Во второй половине дня я должен был зайти в приют, и Линн сказала, что пойдет со мной. Я поднялся в офис, чтобы попрощаться. Прощание вышло неловким – мы все обещали не терять друг друга из виду, в точности как с медсестрами после моей интернатуры. Я испытывал огромную признательность к ним за все, чему от них научился, за опыт, который приобрел на Проекте, но не знал, как об этом сказать.

– Ладно, давай, плати, – внезапно заявила Линн, обернувшись к Джой.

Лицо у Джой тут же стало мрачнее тучи.

– Что происходит? – поинтересовался я.

Никто не ответил, но Линн продолжала стоять на месте, вытянув руку вперед.

Джой фыркнула и полезла к себе в сумку.

– На! – холодно бросила она. – Это все ты виноват! – Джой ткнула в меня пальцем.

Из кошелька она вытащила пятифунтовую купюру и сунула ее Линн.

– Мы заключили пари, – объяснила Линн, усмехаясь, – и Джой проиграла, да, Джой?

– Ладно-ладно, дорогуша, давай, злорадствуй, – сквозь стиснутые зубы прошипела Джой.

– Джой спорила, что ты тут не задержишься, – продолжала Линн, – а я, что да.